Диету не предлагать

Фронтмен сдержался. Вышел на сцену. И выступил. Причем не просто выступил, а раскачал толпу, заставил ее неистовствовать. Именно после этого выступления «Похитителей» заметили, и они стали набирать бешеную популярность.

Раненое сердце пело ярко. Боль от разочарования подарила вдохновение песням. А сам Макс впервые понял: слава действительно ослепляет. И спустя время, глядя на фанаток, готовых на все для своего кумира, для него, он в этом только еще больше убеждался.

А на Бали… Ему стало любопытно, стоит ли он чего-то без своего звездного ослепляющего сияния?

– Но почему именно я? – спросила я с какой-то обреченностью, потому что понимала: в этом блондинистом психе я, кажется, увязала все глубже и глубже. Ну почему ему было не пройти мимо?

– Ну… если честно, я не смог устоять перед твоими джинсовыми шортами. Когда ты полезла под кровать за моим ежедневником, – этот гад лучезарно улыбнулся.

Отшутился. У-у-у.

– Хотя нет, ты покорила меня раньше, когда отодрала карман от моих джинсов. Это произвело на меня ослепительное впечатление.

– Знала бы, что ослепительное, черные очки бы предложила, – беззлобно буркнула я.

– Почему-то в этом не сомневаюсь.

Мы сидели на маленьком кухонном диванчике, обнявшись и закутавшись в клетчатый шерстяной плед. На стуле сушились два мокрых полотенца, а в окно робко стучался рассвет.

– Я сегодня улетаю в Европу. На четыре месяца. Ты будешь меня ждать? – сильные руки крепко и как-то удивительно бережно обняли меня.

– А у меня есть варианты?

– Нет.

Макс ушел в шесть утра. Хотя как ушел: я его выпихнула, поскольку он сознался, что самолет у него в полдень. А с учетом того, что он сутки не спал, отыграл концерт, побывал в полиции и всю ночь болтал со мной о ерунде…

Когда Макс, стоя в дверях и щурясь, заявил, что «еще хотя бы часик…», я строго сообщила, что мне нужен вообще-то живой и желательно здоровый парень, а не зомби – скелетина. На что блондин возмутился, дескать, он вовсе не реинкарнация кощея, а вполне себе подтянутый и накачанный… Я вспомнила ночь на Бали и была вынуждена признать: не врет. У него действительно отличное тело.

Но внешне осталась суровой и непреклонной. Почти. Но в последнем поцелуе, который таки урвал Макс, я все же растаяла, сама впившись ногтями в предплечья. И если бы не Сашка с Клюквой – наше прощание бы закончилось чем-то бурным и одеждосрывательным.

Макс сдавленно выдохнул, оторвавшись от меня, улыбнулся шальной от счастья мальчишеской улыбкой и невесомо дотронулся губами шеи, прикоснулся к впадинке между ключиц, которая выглядывала в вырезе халата, заставив меня вздрогнуть от волны желания, прокатившейся от макушки до стоп.

Я непроизвольно выгнулась, охнув. Макс поймал этот вздох, накрыв мой рот новым поцелуем. Уже не нежным. Нет. Этот был сродни укусу, полный страсти и дикого огня, что бежал сейчас по венам. Страшно. Сладко. Еще.

Его рука скользнула под махровую ткань, коснулась груди, спустилась ниже, обрисовывая силуэт, чуть царапнула кожу и замерла на ягодице. А потом я узнала, насколько тесно тебя может прижать к мужчине. Буквально вдавить в него.

Желание Макса, моего Макса, было четким и однозначным. И я была с ним полностью согласна. Хотелось продолжения, чтобы он не останавливался. Но…

Судорога обещания удовольствия скручивала все внутри в тугой узел. До крика. До изнеможения. А ведь это всего лишь поцелуй. Или не только?

Макс чуть отстранился. В его глазах плясали голод и желание. Желание порочное, обещающее, манящее. Бесстыдное и сладкое.

– Если мы сейчас не остановимся, то я забуду обо всем. Уже забыл.

– И я…. – сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Тщетно. Только и смогла выдохнуть: – Я буду тебя ждать.

Когда дверь за Максом закрылась, я еще долго стояла в коридоре, прислонившись к косяку, осознавая: меня ждут кардинальные перемены. А потом как-то незаметно ко мне подкралась усталость, накинула на плечи шаль-паутину из дремы.

Я зевнула. Перемены переменами, но хорошо бы для начала хотя бы выспаться. Сказано – сделано. Я потопала в спальню, потеснив Сашку, развалившуюся на моей кровати.

Когда я проснулась, то поняла: врут те, кто утверждает, что хороший день начинается в обед. Он не начинается вовсе! На часах было три, в голове – пусто, в животе – голодно, в квартире, судя по звукам, бессестерно и безклюквенно.

Я потянулась к телефону, но прикинув, что Макс сейчас наверняка занят, плюнула. Поваляться тоже иногда надо. Особенно – в свой законный отпуск, которого еще целая неделя. А потом невольно поймала себя на мысли: вот так с раннего утра хотела погрязнуть в разврате и прелюбодеянии, а в итоге? Проснулась, запуталась в одеялке и сижу дома.

Сидела, а точнее, изображала тутового шелкопряда в коконе я вдохновенно и с полной самоотдачей. Но есть хотелось все сильнее. Пришлось выбираться и идти на промысел: добывать зверя по имени Кофе.