Диету не предлагать

Да, я рисковала, уходя на вольные хлеба: пусть зарплата секретаря была и небольшая, но постоянная, работа нервная – зато за нее точно платили. Но я не хотела всю жизнь провести в офисном кресле. А эту осень – уж точно.

Седьмое сентября наступило и долгожданно, и неожиданно. Оно свалилось на меня ворохом ярких кленовых листьев, запахом пронзительной утренней свежести, легкости и ожиданием чуда. И оно, чудо, произошло, приехало.

Уставшее, не спавшее больше суток, взъерошенное и со щетиной.

Макс, едва переступив порог моей квартиры, поставил на пол сумку и огорошил фразой:

– Мужайся, Ника, я на тебе женюсь.

Я лишь покачала головой:

– Слушай, Лонга. Ну кто так предложение делает? Нет у тебя ни стыда, ни совести.

– Ага. Ни того, ни другого. Вообще, ничего лишнего. Так ты выйдешь за меня?

Я была девушкой порядочной. А как всякая порядочная девушка, просто обязана была заставить возлюбленного попереживать фразой «я подумаю». Правда, озвучив ее, планировала, что «раздумывать» буду минут пять.

Но не успела произнести «согласна», как Макс опередил меня:

– Раз ты пока думаешь, то будем считать это репетицией. Завтра мы улетаем на несколько дней туда, где тепло.

Тепло оказалось на португальском острове Мадейра, в городке Порто-Мониц. Там, на берегу атлантического океана Макс, глядя мне в глаза, произнес:

– Ника, только встретив тебя, я до конца понял, что влюбляются не в красоту, не в идеальное тело. Влюбляются в улыбку, взгляд, жесткие темные волосы, родинку под лопаткой, след от детского шрама на правой руке. И любят все это – до потери себя. А идеальное тело… Его просто хотят, – он взял в руки мою ладонь. – Понимаю, что я не смогу подарить тебе абсолютно спокойной тихой жизни, но я точно знаю: мне никто не нужен, кроме тебя. Ты выйдешь за меня?

А я… Согласилась. Чтобы если что – портить друг другу нервы уже на законных основаниях. Лишь потом я узнала, что у Макса на случай моего отказа был разработан целый план, как убедить меня сказать «да». Стратег и тактик, привыкший добиваться своего, – он во всем такой, даже в любви.

Пока же мой любимый, мой невыносимый, мой единственный мужчина надел мне на палец кольцо. Волны рокотали, пенными шапками разбиваясь о волнорезы, осенний ветер играл с волосами, а мы… Мы целовались на берегу.

Несколько дней португальских каникул пролетели быстро. А за ними у Макса была запись альбома и клипа, потом – весенний тур уже по России. Именно по его окончании мы и объявили официально о наших отношениях.

Продюсер неистовствовал, но Макс был непреклонен: он тоже имеет право на личную жизнь. И точка.

Правда публичная версия нашего знакомства была слегка отредактированной: после истории, раздутой прессой почти год назад, Макс обратил внимание на некую Нику Белоус. Мы даже встретились, и он принес извинения за те неудобства, которые я испытала из-за пристального ко мне внимания.

А потом, спустя полгода, мы столкнулись уже на профессиональной стезе: я снимала промоматериалы для нового альбома группы (к слову, абсолютная правда). Макс увидел меня, решил, что раз судьба свела нас вместе еще раз, значит, в этом что-то есть, и… Больше всего официальная версия понравилась Ланских, меньше всего – фанаткам. Но, как ни странно, такой агрессии, как год назад, уже не было. Может оттого, что к тому времени Ника Белоус была хоть и молодым, но уже вполне известным фотографом, причем потомственным.

Мама же, видя, что мы сблизились с отцом, стала, как ни странно, иногда выбираться из своей лаборатории. И хотя наша семья все равно не стала нормальной, но даже то, что раз в месяц мы вчетвером собирались за одним столом, – уже многое значило.

Весной, наперекор всем приметам, у нас случилась свадьба. Оная запомнилась мне двумя событиями.

Пока Макс куда-то отошел, меня крупным планом начал снимать нанятый фотограф. Отец же, видя работу веддинг-мастера, ревниво оттеснил, его со словами:

– Салага, объективчик-то фиксовый прикрути, куда с телевиком портрет снимать лезешь?

Уязвленный профессионал возразил, причем в той же манере. Я в этот момент стояла на высоченной шпильке, затянутая до состояния «вдох через раз, выдох через два» в невероятно красивое платье-годе, и такой чертой, как смирение, не обладала.

– Если вы двое сейчас поссоритесь, то я отниму у обоих камеры и запихну вас в свои туфли и втисну в корсет. Вместе! В один! – пообещала я.

Оба прониклись. А я с сожалением рассталась с мыслью снять сию же минуту свой наряд. Нет, не спорю, он был прекрасен, а когда я покупала его – еще и удобен. Платье облегало мою изрядно постройневшую фигуру, расширяясь от колена, образуя пышный шлейф из воланов и чем-то напоминая юбку танцовщиц фламенко. Образ дополняла фата-мантилья, подколотая невысоким гребнем.

А второе яркое событие торжества – высказывание Дэна, за которое Соня заехала ему в нос от души и с оттяжкой. Ударник выдал шуточку на грани фола, а подружка невесты решила, что это не комильфо. Соне даже пришлось везти шутника в травматологию, из которой спустя час они вернулись все так же вместе, весело о чем-то цапаясь между собой.