Дифференцировать тьму

– О, дальше начинается самое интересное. – Лод улыбнулся, и я поняла, что он ждал вопроса. – Видишь ли, кардинальное отличие шахмат от скаука в следующем: в скауке ты выбираешь, какими именно фигурами играть. Неизменна лишь расстановка короля, башен и воинов. А дальше от тебя требуется выбрать любые две фигуры, которые встанут по обе руки от короля.

– Две. Из трёх, – я нахмурилась. – То есть либо колдун и советник, либо колдун и принцесса…

– Либо советник и принцесса, совершенно верно. И на какую клетку по соседству с королём – слева или справа – их поставить, ты тоже решаешь сама. Особые фигуры выбирают и ставят на доску по очереди, после того как расположили остальные. Первым выбирает тот, кто играет за свет, но только одну. Вторую и третью ставит тьма, последнюю – снова свет.

– Значит, у света преимущество? Он ведь уже знает расклад тёмных, когда берёт вторую фигуру.

– Зато тёмные ходят первыми.

– Почему? В шахматах первыми ходят белые.

– Потому что тёмные – злые. Они нападают, свет защищается.

Я посмотрела на своё белое воинство:

– Надо сказать, свет из меня так себе.

– Из меня тем более.

И в итоге получаем эдакую помесь шахмат, сянци[31] и компьютерной игрушки в стиле MOBA[32]. Даже возможность выбрать героя, за которого хочешь сыграть, присутствует…

А я уже вовсю просчитывала возможности.

Я могу действовать вот так, подумала я. А могу иначе. Могу опираться на силу своих фигур, а могу на быстроту возрождения воинов, задавив противника числом. Или выбрать баланс между этим.

Лод когда-то сказал, что ему шахматы нравятся больше скаука.

Может, всё дело в ощущении новизны, но сейчас я не была с ним согласна.

– Ты ведь видела вчерашний визит к пленникам, – неожиданно произнёс колдун. – Значит, уже знаешь, что произошло восемнадцать лет назад.

– Да. – Я немного удивилась внезапной смене темы, но ответила быстро.

– И что думаешь? Какая из сторон виновна в случившемся?

Вот так вопрос.

– Я ведь почти ничего не знаю о светлых. Если б у меня было больше информации…

– Я не спрашиваю, кто именно это сделал. Я спрашиваю, какая из сторон кажется тебе наиболее подозрительной. Включая дроу.

Я вздохнула.

Ну, если ему действительно интересно моё мнение…

– Дроу тут ни при чём. – Я решила рассуждать вслух. – Если бы Повелительницу ранил кто-то из них – он не мог не знать, когда именно подействует яд. А если он знал, что она умрёт прямо за пиршественным столом, он должен был знать и то, что ни один дроу живым из зала не выйдет. И светлые не будут слушать доводы в духе «но разве мы стали бы травить вашу Повелительницу у вас под носом, да ещё таким образом, буквально кричащим, что это сделали мы». – Сняв очки с носа, я подышала на стёкла. – Даже если б она умерла позже, это ничего не изменило. Как только светлые распознали бы яд, то тут же накинулись на дроу.

– Светлые считают, дроу хотели затеять резню ночью. Когда все разойдутся по своим покоям, пьяные и умиротворённые.

– И для этого понадобилось заранее травить Повелительницу эльфов? Зачем? Заранее травить можно было разве что Повелителей, причём всех трёх. Они умирают во сне, начинается резня, но приказы отдавать некому… Нет, вы с Альей правы. Это были светлые. И остаётся вопрос: эльфы, люди или лепреконы? – Я тщательно протёрла стёкла краем рубашки. – С одной стороны, выбор объекта для убийства говорит в пользу лепреконов или людей, ведь их Повелителей не тронули… по крайней мере, пока не началась резня. С другой, почему именно Повелительница? Я могу быть не права, но мне чудится в этом что-то… личное. Не просто провокация. Светлые ждали подвоха от дроу, довольно было убить любого эльфа, и в остальных пробудилось бы не меньше ярости. Но ударили по больному месту Повелителя – по его жене, матери его детей… и при этом не по одному из его братьев, которые тоже там были. Они ведь оба там были, верно? – Лод кивнул. – И наверняка Повелителя и его семью окружала куча стражников, так что подобраться к ним с кинжалом было очень сложно. Следовательно, легче всего её было ранить кому-то из своих. Кому доверяли и стражники, и сама жертва. – Я подняла очки, проверив прозрачность стёкол, потом, удовлетворённо кивнув, вернула на нос. – Ставлю на придворные интриги среди самих эльфов. На кого-то, кто ненавидел Повелительницу. Возможно, какая-нибудь эльфийка мечтала занять её место, а тут подвернулся такой случай… просто прекрасный. Особенно если убийца ненавидела дроу. Но тогда она явно не совсем представляла последствия своего поступка, ведь Повелителя тоже могли убить, и… возможно, за ней стоял кто-то ещё. Кому хотелось развязать вторую войну с дроу, как ты и говорил. И тогда тот, кто отравил Повелительницу, послужил только орудием.

Замолчав, я перевела дух.

Пока Лод, щурясь, смотрел на меня.

– Спасибо, – сказал он потом.

– За что?