Диггер

– Не бойтесь, этот огонь не причинит ему никакого вреда, пока я этого не захочу, – продолжил монстр. – Парень сможет жить совершенно нормальной жизнью, если ловцы из Абсолюта оставят меня в покое. В противном случае этих искр будет вполне достаточно, чтобы вновь перебраться в ваш мир. А пока… прощайте!

Мыслеобраз зашипел и растворился в световом луче, в том самом, который колдун сдвинул в сторону.

– Мать твою! – заорал Никитотий. – Каков гад, а?!

– Надо было его в Абсолют отправить! – мрачно заметил дядя Коля.

– Не могу, я дал слово Глебу! – тихо произнес дед Матвей. – Ладно, нужно закрыть портал…

Он снова стал ходить вдоль стен и что-то бормотать. Вскоре световой поток иссяк, а кошки дружно сорвались с лучей пентаграммы и бросились вон…

Глеб медленно приходил в себя. Когда он открыл глаза, то лежал в той же самой пещере, только под головой у него была чья-то свернутая куртка и он был накрыт плотным мешком. Было довольно светло, словно горели свечи. В стороне слышались голоса. Журналист попытался сесть, и это ему удалось с большим трудом. Тело словно обмякло. Руки и ноги почти не слушались.

– Глебка! – послышался голос Сани. – Жив, бродяга!

– Погоди, я тебе подсоблю! – добавился голос Снегирева.

Вскоре друзья уже помогали парню подняться.

– А где дядя Коля, Тотя и дед Матвей? – поинтересовался Глеб.

– Понесли вещи обратно в избу, – отчитался Снегирев. – Обряд-то давно закончился. Ждали-ждали, когда ты очухаешься… а ты – никак! Вот они и взялись узлы перетаскивать. А нас оставили за тобой приглядеть.

– И долго я без сознания?

– Порядком. Почти пять часов.

До журналиста вдруг дошел смысл сказанного.

– Значит, обряд завершился? – дрожащим голосом переспросил он. – И я еще жив?! Значит, все получилось?! Или…?!

– Не парься, Глебка! – прервал его Александр. – Идем лучше домой. Поешь, отдохнешь. Все прошло, забудь!

Он наклонился, чтобы поднять с земли куртку и мешок, и в этот миг взгляд Глеба нечаянно упал на кольцо Соломона, поблескивающее на его пальце. На ободке четко виднелась надпись на чисто русском языке: «Ничего не проходит!» Неприятное чувство охватило журналиста. Но в этот момент Саня выпрямился, взял его под руку, и они со Снегиревым повели его прочь из пещеры.

На улице уже темнело. Прохладный вечерний воздух придал компаньонам сил, и они быстро добрались до дома деда Матвея. А там их ждала жаркая баня и накрытый стол. Все радостно поздравляли Глеба с благополучным освобождением от огненного мыслеобраза, но при этом почему-то старались не встречаться с ним взглядом. Сначала парень не придал этому значения. Он с наслаждением выкупался, восторгаясь тем, что ему не приходится просить для этого разрешения у «огненного братана». Он чувствовал температуру воды и ощущал ее вкус. За ужином он смаковал каждое блюдо. Обычные соленые огурцы и картошка вызвали у него такую бурю эмоций, что он чуть не расплакался, как младенец. Дед Матвей извлек из погреба большую бутылку красного вина и извиняющимся тоном заметил:

– К сожалению, ничего крепче не осталось.

Вино пошло на ура. Друзья распили бутылку за здоровье Глеба и за успешный исход ритуала. Журналист пил вместе с остальными, но какое-то смутное тревожное чувство терзало его душу. Он вновь бросил взгляд на кольцо Соломона, но теперь на нем не было никаких надписей.

После ужина Саня и дядя Коля отправились по домам, а дед Матвей принялся устраивать всех оставшихся на ночлег. Глеба и Снегирева он выпроводил в бывшую комнату своей жены, а сам занялся приготовлением постели для Никитотия.

Оказавшись один на один со своим бывшим однокурсником, журналист не выдержал и спросил:

– Жека, а вы от меня ничего не скрываете? Что-то физиономии у вас всех больно подозрительные.

– Что ты?! – как-то слишком поспешно воскликнул Снегирев и осекся.

– Так я и знал! – взволнованно выдохнул Глеб.

Он быстро подошел к двери, ведущей из комнаты, и запер ее на ключ. Затем приблизился к окну и плотно задернул шторы.

– Пытать будешь? – усмехнулся Женя.

– Зачем?! Сам расскажешь! А дверь я по привычке запер и окно зашторил тоже. Скоро полночь…

– И что?!

– А то, что если хоть капля монстра во мне осталась, то кошки его почувствуют и придут за ним… сюда. В пещере их магия деда Матвея сдерживала и энергия места силы. А здесь… Даже не знаю, что может случиться!

Снегирев побледнел, но все еще держал себя в руках.

– Дед Матвей говорил, что если после одиннадцати из комнаты не выходить и ни на что внимания не обращать, то все будет нормально, – сипловатым голосом произнес он.

– Да, но это правило отменяется, если рядом буду я! – со страшной улыбкой заметил журналист. – Впрочем, мы скоро все узнаем.

В этот момент на стене начали тикать часы, и раздалась тихая музыка. Лампочка под потолком заморгала и погасла.

– Что это? – заикаясь, спросил Женя.

– А ты никогда не досиживал до полуночи? – поинтересовался Глеб.

– Нет. Я после работы уставал очень и уже в одиннадцать спал мертвым сном.

– Завидую твоей нервной системе! А теперь давай-ка присядем и подождем.