Дигитал

Парни старшего школьного возраста одеты с мятым шиком закостенелых рэйверов. Одинаковые широкие штаны с огромными накладными карманами, куцые курточки, только головные уборы разные: у одного цветной вязаный берет, у другого инфантильного вида панамка, третий в кепке, козырьком назад.

От молодежи подобного вида не принято ждать уважения к старшим. Но у троицы, оказалось, совсем нет ничего святого. Они, переглянувшись, дружно выхватывают оружие.

Три фонарика, зажатые под стволами пистолетов, скрещиваются на лице Ронина. В глаза лезут слепящие лучи, но он все равно успевает рассмотреть три вытянутых фосфорных облачка. Слабые и жидкие ауры третьего уровня.

— Стоять, нечисть! Мы — «Ночной дозор»! — выкрикивает обладатель растамановского берета.

— Совсем офигели! — ворчит Ронин.

Змеей выскальзывает из сектора огня, успевая выложить пять пуль в одну линию.

Мультяшно взмахнув руками, все трое «дозорных» шлепаются на спины. Двое молча, обладатель берета с хриплым криком.

Проходя мимо, Ронин жмет на спуск и впечатывает пулю в берет, закрывший лицо «дозорного».

Ронин на ходу меняет наполовину израсходованный магазин на новый.

Он поворачивает за угол, сбавляет шаг, обшаривая взглядом ряды неподвижных машин.

Площадка залита светом витрин. Из дверей супермаркета уже выкатилась первая волна перевозбужденных людей. Размахивая руками, рассыпая вокруг себя мат и визгливые восклицания, спешат к своим стальным коням. Машины приветствуют своих седоков радостным пиликаньем сигнализации.

Ронин еще может различить тонкий шлейф бледно-фосфорного свечения, плавающий над паркингом, но не в силах определить, в какой из машин укрылся дигитал по кличке Полковник Куртц.

Две машины, запихнув в салон хозяев, зажигают фары и срываются с места. Хлопают дверцы и оживают моторы еще десятка машин.

Ронин едва успевает отскочить от пролетевшей на большой скорости «феличии». За рулем сидит женщина с белым лицом. Она скашивает глаза на Ронина, очевидно, успевает схватить взглядом пистолет в его руке, машина виляет задом, сбивает правым боком оградительный столбик, охранник стоянки тарзаном взлетает в воздух, уворачиваясь от потерявшей управление машины, хозяйка по женской традиции путает педали тормоза и газа, ревут покрышки, сдирая протекторы об асфальт, машина рывком вырывается на проезжую часть, круто уходит в поворот. За углом ранеными слонами ревут машины, следует глухой удар и треск сминаемого металла.

В первом ряду крайний справа пикап начинает призывно мигать фарами.

Ронин бросается вперед. И сразу же слышит дружный топот за спиной.

Он прибавляет скорости, топот немного отстает. Но зато в спину летит крик:

— Колесников, стоять, милиция! Не дури, Леха, бросай ствол!!

Ронин узнает голос и останавливается. Медленно разворачивается.

Бегущие, человек восемь, все с оружием, вытянулись клином, в острие которого крупный парень в распахнутой куртке.

Ронин поднимает пистолет.

Все дружно тормозят и замирают, как на моментальном фотоснимке.

Ронин плавно поводит стволом, на дальность прямого полета пули очерчивая границу мертвой зоны между собой и людьми. Никто не решается сократить полсотни метров, разделяющие их, хотя бы на шаг.

— Леха, не дури, бросай ствол! — выдыхает Вовка Волков. Свой пистолет он держит в опущенной руке. — Никому не стрелять! — бросает он через плечо.

Все взгляды наведены на Ронина. И все зрачки стволов смотрят на него.

Никто не обращает внимания на деда в защитного цвета рубашке и белой бейсболке на голове. Дед вырулил из-за ограждения стоянки, волоча за собой сумку-тележку. С секунду он рассматривает немую сцену.

— Сынки, вы чего бандитствуете? — интересуется дед.

— Иди на… — откликается кто-то из ментов.

С радикулитной заторможенностью дед наклоняется над сумкой на колесиках. Достает из нее тупорылый АКМСУ, присоединяет магазин, ударом ребра ладони передергивает затвор. И дает длинную очередь от живота.

Шквал пуль сминает и швыряет людей на землю.

Ронин, как в замедленной съемке, видит их катящиеся тела, вскинутые руки, перекошенные лица. Из груди Волкова вырываются алые султаны крови, он, качаясь от каждой новой принятой в себя пули, мелкими шагами отступает назад, резко проседает на ногах, падает на колени лицом вниз.

Хлесткий удар очереди по выгнутой спине, и Вовка Волков мертво валится набок.

У деда магазин по-афгански спарен, «рожки» расположены «валетом» и соединены изолентой, расстреляв тридцать патронов, дед ловко проворачивает отстегнутый магазин, щелчком вгоняет в паз вторую порцию и свинцовым градом сечет распростертые на асфальте тела. Стреляет одной длинной очередью, выжимая из «калашникова» все пули до финального холостого клацанья затвора.

Ронин наводит ствол в голову Хантеру.

— Ты чего? Игра еще не закончена! — хохочет Хантер и отшвыривает автомат.

Справа раздается визг тормозов. Между растерзанными телами и Ронином замирает пикап. Боковая дверь распахнута.

Ронин чувствует толчок в спину и по инерции делает шаг к машине.

— Шевелись! — шипит ему в ухо Хантер.