Дигитал

Сергей Мельников, сосед Кости по кабинету, всегда ассоциировался у Алексея с запахом лавандового дезодоранта.

В прокуратуре Мельников работал пятый год, два последних посвятил непримиримой борьбе с курением. Начал с себя, сходив в китайский центр «Дунфан», где ему по тайной методе императоров Поднебесной вставили иголки в уши. Неделю он ходил, терпя боль и насмешки, с крохотными лоскутками пластыря, под которыми на разных «точках» в ушных раковинах были ввинчены в кожу пружинистые кнопочки. То ли китаезы что-то перепутали, то ли уши у русского человека устроены чуть-чуть иначе, чем у мандаринов, но вместе с отказом от курения Сергей заработал стойкую аллергию на табачный дым. В итоге не только бросил сам, но всех скопом решил загнать в безникотиновый рай. И это в конторе, где дымят на нервной почве все без исключения участники уголовного процесса: и следователи, и потерпевшие, и свидетели, и подследственные. Мужики объявили ему бойкот и устроили маленький Ипр.[11]

Осатанев от безуспешных попыток оздоровить атмосферу и направить всех на иголки к китайцам, Сергей сначала установил перед своим столом китайского же производства вентилятор, а потом, когда лицензионный ветродуй выявил свою полную неспособность разгонять стойкий табачный дух, заполнивший задние от подвала до чердака, стал отгораживаться от окружающих плотным облаком дезодоранта. Из всей гаммы запахов, предлагаемых соседним магазином «Все для дома», Сергей почему-то предпочел тягуче-пьяную лаванду. Такой вот пунктик у в общем-то неплохого следователя.

Само собой, вскоре из Мельника Сергей был перекрещен в Горную Лаванду, в память о песенке Софии Ротару. Автором нового прозвища был Алексей, чего, естественно, не афишировал. Просто вырвалось как-то в ответ на жалобы Кости, хронически отравленного лавандовым запахом. Вырвалось и прилипло намертво.

— Привет, Леха! — Лаванда указал на стул напротив своего стола.

Стоявший на пути Алексея мужчина посторонился, протянул руку.

— Андрей Ильич, — представился он.

Рукопожатие оказалось крепким и мужественным, как и вся внешность этого человека, ладно и надежно сработанного для длительного использования в экстремальных условиях.

Фамилию он назвал как-то невнятно — то ли Смолин, то ли Волин, то ли Злобин. Алексей не стал переспрашивать, потому что вслед прозвучало «управление собственной безопасности Генпрокуратуры».

«Тот самый случай, когда не человек красит место, а оно его. Хоть, Мусин-Пушкин, хоть Пуськин-Кац… Если ты из такой „конторы“, любым примут и по полу к ручке приползут», — подумал Алексей, усаживаясь на стул, в дневное время предназначенный для терпил и свидетелей.

Мужчина, назвавшийся Андреем Ильичом, сел за стол Кости, за спиной Алексея.

Пришлось Алексею развернуться вполоборота, чтобы держать его в поле зрения.

«Костя заигрался… Или „крыша“ с опозданием заявилась?» — подумал он, ловя на себе изучающий взгляд Андрея Ильича.

Сергей сунул в рот пастилку жвачки, помял челюстями, выдохнул мятную волну. Аккуратно смахнул со стола крошки и бросил в урну сальную полиэтиленовую пленку.

— Водички хочешь, Леха? — Он достал из-под стола початую бутыль «Аква минерале».

— Нет.

— Вы, Андрей Ильич?

— Спасибо, у меня кофе еще есть.

Сергей налил себе в стакан шипучую воду, долгими глотками выпил до дна. Крякнул, утер рот платочком, затем тщательно разгладил и сложил в ровный квадратик, и только после этого спрятал его в карман.

— Как тебе известно, Костя погиб, — начал он официальным тоном.

Алексей болезненно поморщился.

— Слушай, Серега, Костя был твоим соседом, а мне — другом. Ясно? И допросы я сам проводил не меньше твоего. Так что давай без прокурорских понтов. Что случилось?

Сергей переглянулся с Андреем Ильичом. Управление собственной безопасности кивком дало добро.

— Леха, мы тут все до сих пор в шоке, — начал Сергей. — Сразу скажу, ты вне подозрений. Алиби у тебя, как у космонавта, непрошибаемое. Где ты болтался на момент преступления, всем известно. Кстати, забыл спросить, ты себя нормально чувствуешь?

— Где, когда и как? — оборвал его Алексей. — И главное — кто?

Сергей расцепил пальцы, побарабанил ими по столу.

— В пятнадцать сорок. В офисе фирмы «Мобилком». Это название тебе что-нибудь говорит?

— Нет. Кто?

— Эдик Молчанов, — сухо обронил Сергей.

— Сынуля?! — выкрикнул Алексей. — Ты чего лепишь?

— Почему вы назвали его Сынулей? — ровным голосом спросил Андрей Ильич.

Алексей развернулся всем корпусом и наткнулся на спокойный, немного отстраненный взгляд.

— Да потому, что он и есть Сынуля! Рыхлый, домашний, весь такой мамин. И еще с прибабахом. В смысле — дока по компьютерам.

— Вы его хорошо знали? — задал вопрос Андрей Ильич, не меняя интонации.

— Пересекались пару раз. Это Костика контакт. Что их связывало, в подробностях не знаю. Но дружили. — Алексей потер ссадину на виске, собираясь с мыслями. — Сынуля, в смысле — Эдуард Молчанов, абсолютно неагрессивный и неаффективный тип. Он даже таракана раздавить не смог бы.

— И тем не менее, — произнес Андрей Ильич, отодвигаясь в тень.

Вступил в разговор Сергей: