Дигитал

Олег Иванович одергивает руку от стекла, сует ее в карман халата.

— Могу выразиться прозаично: наблюдаю за последствиями назальной инъекции семакса,[10] — помолчав, он продолжает напрочь лишенным эмоций голосом:

— В обычном случае семакс вызывает обострение внимания. Как выражаются пациенты, хмарь из головы выходит. Что творится в его голове, судить не берусь. Ибо — страшно. Примерить на себя страшно. Нельзя примерять на себя чужое безумие.

— Некоторые врачи прививали себе болезнь, чтобы изучить ее течение. У вас не возникало желания привить себе «Ругнарек»? — подначивает голос.

— Я не самоубийца. К тому же такой способ исследований давно вышел из моды. Вы слышали про врача, привившего себе СПИД? И я — нет.

Из глубины комнаты доносится глухой смех. Резко обрывается.

— Научившись у вас азам психоанализа, Олег Иванович, я не могу не заметить, что оговорка про СПИД не случайна. Я прав?

Олег Иванович резко разворачивается.

— Да! Ваша игра стала заразной, вот, что я хотел сказать.

— Уточните, пожалуйста.

Олег Иванович заводит руки за спину, опирается на подоконник. До хруста выворачивает плечи, напрягая все мышцы пресса и груди. Сбросив напряжение, мотает из стороны в сторону головой.

— Надо сделать массаж, — бормочет он. — Застоялся как конь.

— Так в чем наша очередная проблема? — напоминает ему голос.

Олег Иванович замирает.

— «Ругнарек» теперь способен внедряться в сознание без технических средств. Фактически, теперь это обычный вирус. Как эбола, СПИД, чума. И с этой проблемой, боюсь, нам не совладать. — Олег Иванович через плечо указывает на окно. — Там стоит первый больной «чумы XXI века». Остановите его, пока не поздно.

— Отбросим эмоции, оставив яркие клише журналистам. На чем основаны ваши выводы?

— До столкновения с этим мальчиком… Как его?

— Сетевой «ник» — Вуду, — подсказывает голос. — Боец шестого уровня. Двенадцать успешных ликвидаций.

— Мне не важно, сколько он убил, главное — шестой уровень, — отмахивается Олег Иванович. — Шестой! И полная амнезия в финале. Нейронные связи напрочь разрушены. Словно кто-то размагнитил дискету. — Он переводит дыхание. — Так вот, Алексей Колесников до случайного контакта с ним был полностью стерилен. Ручаюсь, никаких следов, ни единого фрагмента «Ругнарека» в его мозгу до этого не было. А сразу же после контакта развилась картина первичного инфицирования.

— Предпочитаю термин «инсталляция программы», — вставляет голос.