Дигха Никая

Когда так было сказано, брахман Паккхарасади сказал юному Амбаттхе: «Эх ты, наш мудрец! Это ты, наш ученый! Эх ты, наш юный обладатель тройного знания! Да из-за такого прислужника человек с распадом тела после смерти может вновь родиться в бедствии, несчастье, страдании, аду! Ведь ты, Амбаттха, столь грубо говорил с досточтимым Готамой, что и досточтимый Готама говорил, столь сильно обвиняя нас. Эх ты, наш мудрец! Эх ты, наш ученый! Эх ты, наш обладатель тройного знания! Да из-за такого прислужника человек с распадом тела после смерти может вновь родиться в бедствии, несчастье, страдании, аду!»

Разгневавшись и выйдя из себя, он отбросил юного Амбаттху ногой и тут же пожелал сам приблизиться и увидеть Блаженного.

И вот те брахманы так сказали брахману Поккхарасади: «Сегодня слишком поздно, почтенный, приблизиться и увидеть отшельника Готаму. Теперь уже завтра досточтимый Поккхарасади приблизится и увидит отшельника Готаму».

И брахман Поккхарасади приготовил в своем жилище изысканную твердую пищу и нежную пищу, погрузил ее на повозки, в сопровождении несущих факелы выступил из Уккатхи и направился в густую рощу Иччхананкалы. Проехав на повозке, сколько позволяла повозке дорога, он спустился с повозки и пешком приблизился к Блаженному. Приблизившись, он обменялся с Блаженным дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. Сев в стороне, брахман Поккхарасади так сказал Блаженному:

– «Почтенный Готама, приходил ли сюда наш ученик, юный Амбаттха?»

– «Да, брахман, сюда приходил твой ученик, юный Амбаттха».

– «Была ли у тебя, почтенный Готама, какая-либо беседа с юным Амбаттхой?»

– «Была у меня, брахман, одна беседа с юным Амбаттхой».

– «Какая же, почтенный Готама, была у тебя беседа с юным Амбаттхой?»

И тогда Блаженный передал брахману Поккхарасади всю ту беседу, которая была у него с юным Амбаттхой.

Когда так было сказано, брахман Поккхарасади сказал Блаженному: «Почтенный Готама, юный Амбаттха глуп. Пусть досточтимый Готама простит юного Амбаттху».

– «Да будет счастлив юный Амбаттха, брахман!»

И вот брахман Поккхарасади стал искать не теле Блаженного тридцать два знака великого человека. И брахман Поккхарасади увидел на теле Блаженного большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя.

Тогда Блаженный сказал себе так: «Этот брахман Поккхарасади видит на мне большинство из тридцати двух знаков великого человека – все, кроме двух. Из-за этих двух знаков великого человека – того, что скрыто в углублении под одеждой, и большого языка – он усомнился, заколебался, лишился уверенности, лишился покоя».

И вот Блаженный явил своей силой такого рода явление, что брахман Поккхарасади увидел скрытое в углублении под одеждой Блаженного. И высунув язык, Блаженный достал и коснулся им обоих отверстий в ушах, достал и коснулся обоих отверстий в носу и покрыл языком всю поверхность лба.

Тогда брахман Поккхарасади сказал себе так: «Ведь отшельник Готама наделен тридцатью двумя знаками великого человека – совершенными, а не несовершенными». И сказал Блаженному: «Пусть досточтимый Готама вместе с толпой монахов согласится принять у меня сегодня пищу». И Блаженный безмолвно согласился.

Тогда брахман Поккхарасади, узнав о согласии Блаженного, сообщил Блаженному о времени: «Пришло время, почтенный Готама, – пища готова». И тогда Блаженный оделся утром, взял сосуд для подаяний и верхнюю одежду, приблизился с толпой монахов к трапезе брахмана Поккхарасади и, приблизившись, сел на предложенное сиденье. Тогда брахман Поккхарасади своей рукой угостил и насытил Блаженного изысканной твердой пищей и нежной пищей, а юноши угостили толпу монахов. И когда Блаженный, поев, омыл сосуд для подаяний и руки, брахман Поккхарасади выбрал другое, низкое сиденье и сел в стороне.

Когда же брахман Поккхарасади сел в стороне, Блаженный изложил последовательную проповедь, а именно – проповедь о даянии, проповедь о нравственности, проповедь о небе и преподал наставление о горечи, тщете и скверне чувственных удовольствий и о преимуществах отречения. И когда Блаженный узнал, что брахман Поккхарасади готов в мыслях, смягчен в мыслях, непредвзят в мыслях, возвышен в мыслях, умиротворен в мыслях, то он преподал наставление в истине, высочайшее для Будд: страдание – возникновение – уничтожение – путь. И подобно тому, как чистая, свободная от грязи одежда надлежащим образом принимает окраску, таким же образом у брахмана Поккхарасади на том самом сиденье возникло непорочное, свободное от скверны видение истины: «Все то, что подвержено возникновению, подвержено и уничтожению».

И вот брахман Поккхарасади, увидев истину, достигнув истины, узнав истину, проникнув в истину, преодолев сомнение, освободившись от замешательства, достигнув высшей уверенности в себе, не нуждаясь в другом наставнике для наставления, так сказал Блаженному: