Дик (СИ)

— Конечно! — воскликнула Мама и целуя меня, запричитала: он просто чудо, моя дорогая. Я так рада, что ты одумалась. Уверена, что с Ромой ты будешь счастлива.

О да, Мама, я буду очень счастлива. Ты не представляешь себе как.

***

Дик.

Всю дорогу домой я чувствую, как злость сжирает меня внутри. Хочется отшлепать девчонку, потаскать ее за волосы и вбить в голову правильные мысли. Дурная женская логика.

Представлю, как этот самодовольный хлыщ залазит на нее и берет ее. Сзади. В рот… меня начинает трясти.

Она просто взяла и отдала себя ему. Преподнесла на блюдечке с золотой каемочкой.

Водитель отца пугливо посматривает в зеркало заднего вида. На моем лице проглядываются эмоции. Напоминаю психа.

Все, что мне сейчас нужно, чтобы сбросить стресс и привести голову в порядок — секс и виски. Станет сразу легче и все разложится по полочкам.

Я слишком устал от всего этого дерьма.

Люба сидит на лестнице у моей двери. На девушке узенькие джинсы и коротенький топик, почти не скрывающий грудь. Она послушно ждёт. При виде меня она поднимается и улыбается пошлой улыбкой, которая говорит: «Я пришла к тебе трахаться.»

Именно это мне сейчас и нужно. Просто освободить свою голову от бесконечного потока мыслей о Сиськастой.

Физика и никакой психологии. Чистый спорт.

— Привет. — Люба становится на цыпочки и аккуратно меня целует, замечает повязку на руке и поглаживая больную руку. — Выглядишь неважно.

Ничего не отвечаю ей, просто заталкиваю в квартиру. Поговорить я могу с кем угодно, мне нужен просто трах, спуск. Ничего лишнего.

Люба подходит идеально. Она сумеет сделать все, как нужно.

Я уже позанимался в Крыму любовью. Потек как мороженое. Такое больше не должно повториться.

Наматываю волосы Любы на кулак и тяну вниз, чтобы она приняла нужную позицию. У меня нет ни времени ни сил церемониться с ней. У меня все тело гудит, голова раскалывается. Я на грани срыва в пропасть.

Девушка знает, как я люблю. Она делает все идеально.

Но я все равно не получаю того кайфа…

Люба обхватывает губами головку члена и начинает работать ртом на все двести процентов, старается от души. Чавкающие звуки заполняют мою квартиру. Она вылизывает мне яйца, посасывает их. Все делается так профессионально. Ей можно было бы выдать грамоту за усердие. Но это все равно все не то.

Ее минет не идет ни в какое сравнение с Ангелиным в машине. Сиськастая делала неумело, интуитивно, но он был другим, таким желанным и сладким, она так жадно двигала своим язычком.

От разочарования, не получения желаемого становится отвратительно. Закрываю глаза и вспоминаю лицо Лины с пухленькими щечками и широко распахнутыми глазами, она постоянно слегка приоткрывала губы, как будто была немного удивлена.

У нее потрясающие губы, две спелые вишенки.

Пока Люба обрабатывает мой ствол, я думаю о другой, представляю другую. Настраиваю себя, представляю, что сейчас рядом со мной Ангелина.

Блядь, что бы мне кончить — мне нужно думать о ней!

Твою мать!

Черт!

Блядство.

Телефон начинает разрывать от звонка. Нехотя протягиваю здоровую руку и смотрю на экран. Отец.

Чем ты сможешь мне помочь? Убить Буркова?

Хотя, я был бы за это благодарен. Убить его к чертовой матери.

— Да. — отвечаю я, показывая жестом, чтобы Люба не прекращала.

— По твоему делу появился еще один подозреваемый. — слышу как отец усмехается. — Кто-то помогает тебе выбраться из этого дерьма?

Ничего не отвечаю. Да, мне помогают. Ангелина, блядская дева Мария, жертвенница драная. Вот условия ее договора. Моя свобода на ее. Дура. Безмозглая кретинка.

— Я договорился встретиться с одним человеком. Он поможет тебе.

— С кем? — скептически отношусь к его предложению. Настрой близится к нулю и такое впервые, но хер так и стоит колом. Любаша вон не сдаётся, работает только лучше.

— Не по телефону. Заеду через час.

Отец отрубается.

У меня пропадает желание.

Отец приезжает минута в минуту, будто за углом стоял и ждал, когда нагрянуть. Пунктуальности ему не занимать.

Весь в черном с хмурым выражением лица он напоминает итальянского мафиози. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны назад, седина почти не тронула его.

Интересно, после смерти матери, была ли у него женщина? Говорю — не о случайных связях, а о женщине, которая бы жила с ним, грела постель и заботилась о его самочувствии.

За долгое время впервые задумываюсь о его чувствах. В детстве я считал, что папа ни с кем не может быть кроме мамы, но сейчас мне не семь лет. Я понимаю, что человеку нужен человек, и ему за столько лет нужно тепло.

— Куда мы едем?

— На встречу с одним знакомым. — отвечает он уклончиво. — Ты что-нибудь слышал о Луке Гроссерия?

— Да. — отвечаю сразу же, глядя на отца с нескрываемым удивлением. — Но откуда ты его знаешь?

Лука Гроссерия — олицетворение власти, серый кардинал. У него нет должности, но он может приказывать многим в правительстве. У него армия, агенты по всему миру. Откуда отец может его знать и даже выбить встречу с ним.

— долгая история. — отец хмурится еще сильнее. — Будем надеяться, что он захочет помочь тебе.