Дикая. Дочь каганата

Крик сокола был неожиданностью. Нет, птица не обнаружила добычу, она предостерегала своих хозяев от нападения, и в мгновение растерявшая весь азарт Хадаан натянула поводья, придерживая коня. Только потому она заметила, что муж уже обнаружил нападавших. Стража всполошилась, прикрывая своих господ, но было уже поздно — выпущенная стрела могла остановиться только тогда, когда насытится плотью. В последнее мгновение Амадей прикрыл своего старшего племянника, словив несколько стрел за него, и словно замертво упал на землю.

— Сафмет! — в ужасе окрикнула Хадаан слугу и спешилась. Спотыкаясь, она подбежала к упавшему на спину мужу. Стража тут же окружила их, словно живые щиты, кого-то отправили на поимку нападавших, прозвучал рог окончания охоты, но для Хадаан весь мир отошёл на второй план. Словно вода сошлась над головой, её затопили самые страшные воспоминания.

В тот день они ехали по степи, чутко оглядывая территории, и совсем не ожидали нападения. Казалось бы, степнякам негде было прятаться, но они выскочили из ниоткуда, тут же начав обстрел, и цель была одна — каан. Хадаан отбивалась, как могла, и, когда опасность почти миновала, её отец пропустил стрелу и упал с коня.

Он сделал это специально. Он мог защититься, но не стал. Стрела в ноге оставила бы его калекой, но та, что попала в сердце, пробила его не слишком сильно. Каан мог выжить, девочка очень чётко это понимала, как понимала и то, что её отец давно уже мёртв внутри. Вождь слаб, он сошёл с ума от горя, он не может держать каганат в своих руках, он жаждет забыться, уйти из этого мира. И Хадаан поможет ему в этом. Со слезами, дрожащими руками, пока другие кай отбивались от последних степняков, она сильнее надавила на стрелу, пробивая сердце отца. Сумасшедшие глаза мужчина на секунду стали осмысленными. Как же давно Хадаан не видела их ясный взор. Хулан, из последних сил вцепившись в руку дочери, улыбнулся, и глаза его застыли.

Своими руками она убила отца, и, несмотря на собственные чувства, на боль, разрывающую сердце, она понимала, что поступила правильно. Каганат не примет слабого каана, девочка и так из последних сил скрывала то, что отец тронулся рассудком, отбивалась от министров и родственников, метящих на трон. Она молчала о попытке каана Хулана убить хейреми, самостоятельно ухаживая за раной, оставленной его кинжалом на девичьей шее, она не подпускала никого, кроме самых близких и доверенных людей, к отцу и младенцу, она уже давно самостоятельно принимала решения за каана. И сейчас её решение было самым верным. Отцу теперь лучше. Он будет с мамой...

Девушка заплакала ещё сильнее, сжимая руку отца, в этот день что-то внутри неё окончательно сломалось, будто куда-то пропала частичка души. Хадаан разделилась на две части, с одной стороны маленькая девочка, потерявшая обоих родителей, с другой — старшая сестра, владычица, которая любыми средствами возвысит нового каана. Да здравствует каан Тай-Темар! Да упокоит всевышний душу их отца и матери!

Чувства Хадаан, её благополучие и желания больше не были важны. Одна лишь цель — укрепить истинную власть в каганате.

Слёзы, двумя ручьями прокатившиеся по щекам, отрезвили. Она проморгалась и посмотрела на мужа. И почему стрела обязательно должна была попасть в сердце? Мгновения воспоминаний сейчас казались ей ужасной, непозволительной потерей времени, на секунду сжав кулаки, она крепко ухватила черенок стрелы у основания и сломала её. Мужчина застонал, открыв глаза.

— Она… не глубоко… — выдохнул он, и девушка понятливо кивнула. Сердце не пробито, значит, рана не столь серьёзна, как ей показалось на первый взгляд.

— Сожми зубы, сейчас я сломаю остальные стрелы, — она, неожиданно нежно проведя ладонью по щеке Амадея, принялась за дело и обломала ещё две стрелы — в плече и у нижних рёбер. — Плечо пробило почти насквозь, но, кажется, кость не задета. Вот и пригодились тебе твои мышцы, — принц хохотнул.

— Брата увели? — Хадаан огляделась и кивнула: император с принцами был окружён стражей. Поймав взгляд девушки, он нахмурился, но в ответ она только улыбнулась — всё в порядке.

— Кай-ли отправились вдогонку, птицы отследили нападавших.

— Кто-то ещё пострадал?

— Не знаю… — она снова осмотрелась. — По-видимому, целились в Валентина. Странно…

— Что именно?

— Мы ещё поговорим об этом с императором…

— Э-э! Кто твой муж — я или он? Давай выкладывай, что тебе показалось странным?

— Если это покушение на наследника, тогда почему нападавший удовлетворился твоим бездыханным телом?

— Так уж и бездыханным?

— В первые мгновения я думала, что ты умер…

— Переживала за меня? — спросил мужчина насмешливо, но Хадаан было не до шуток. Немного помолчав, она често ответила:

— Да. Мне показалось, что внутри что-то умерло. Как будто не тебя стрелами нашинковали, а меня… — это откровение приятным теплом окружило Амадея. Переживала, ведьма, даже, кажется, плакала. Он потянулся здоровой рукой к лицу жены, вытирая мокрые дорожки.

— Великая хо-каана проливала по мне слёзы?

— Не смейся. Я та ещё плакса, — она поморщилась.

— Правда?