Дикая Флетчер

Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз, его рука приостанавливает ласки, его голубые глаза проницательно изучают мои.

– Ты же знаешь, что ты идеальна?

– О, конечно, я это знаю, – шучу я с напускной уверенностью, пытаясь скрыть тот факт, что Джона догадался об истинной причине моих переживаний. – Но я не в твоем вкусе. Ну, знаешь, не блондинка и не ногастая.

«Хорошая идея, Калла. Давай напомним ему об этом прямо сейчас».

Его брови изгибаются, но во взгляде я вижу подтверждение догадки.

– Это не в моем вкусе.

– Но ты сказал…

– Ты в моем вкусе. – Его голос мягок, но он смотрит на меня уверенным взглядом.

Я останавливаюсь, застигнутая врасплох серьезностью в его глазах.

– И что именно?

Глубоко вздохнув, Джона сдвигается, и вот уже его рот повторяет путь его ладони.

– Умная…

Его язык проходит вдоль моей ключицы, туда и обратно несколько раз, оставляя прохладную влажную дорожку, когда он движется вниз и закручивается вокруг моего затвердевшего соска.

– Дерзкая…

Я задыхаюсь, когда Джона сильно сосет его, прежде чем отпустить. Его огромное, мускулистое тело смещается ниже, раздвигая мои ноги, а его губы впиваются поцелуями в центр моего живота, заставляя мышцы пресса напрячься.

– Язвительная…

Я задерживаю дыхание, когда грубые волосы его бороды щекочут мои бедра.

Он задерживается там.

Я закрываю глаза и тяжело сглатываю, мой разум кричит от предвкушения.

– И так чертовски красива… – шепчет он, слова проносятся надо мной теплым ветерком.

Я издаю тихий стон в тот момент, когда его рот оказывается на мне.

Я не могу поверить в то, что это действительно происходит. Не могу поверить, что Джона…

Я удивленно смотрю на деревянный потолок этой ветхой маленькой хижины, сердцебиение учащается, гормоны работают на пределе, наполняя мое тело теплом.

Джона не останавливается, не делает пауз, и крошечные, гортанные звуки, вырывающиеся из его горла, пьянят желанием. Вскоре моя нервозность исчезает, и я обнаруживаю, что пытаюсь вплести пальцы в его волосы, прижимаюсь тазом к его рту, выкрикивая его имя отчаянными стонами – единственным звуком на многие километры, не считая стука дождя.

К тому времени, когда он поднимается, чтобы расположить свои бедра между моими и войти в меня, я уже отчаянно хочу его.

Мои конечности обвиваются вокруг его тела, и я наблюдаю, как широкая грудь Джоны вздымается при каждом толчке, а его прикрытые глаза горят огнем, наши взгляды встречаются, и я удивляюсь, как вообще могла не хотеть этого мужчину.

* * *

– А утром я проснусь и обнаружу, что этого нет тоже? – бормочет Джона, его голос царапающий и глубокий, но полон юмора.

Я вожу кончиками длинных ногтей по мягкому темносерому пуху, покрывающему грудь Джоны, восхитительно влажную от блеска пота, обвожу сначала один сосок, затем другой.

– Нет. Думаю, это мы оставим. Но это… – Моя рука движется вверх, скользя по его бороде, очерчивая жесткие линии его челюсти, а подушечка большого пальца гладит его мягкие губы. – Думаю, я еще немного приберу тут.

Моя голова, прижатая к его груди, сотрясается от глубокого смеха Джоны.

– Я что, твоя кукла?

Я легко провожу пальцами по низу его живота, по центру груди, вдоль выступов бедер. Я улыбаюсь от удовольствия, когда его мышцы сокращаются.

– Больше похоже на мою ухоженную фигурку.

В домике стоит смертельная тишина, кроме непрекращающегося стука дождя о крышу и учащенного дыхания Джоны, когда я скольжу по темной дорожке волос ниже его пупка, и мне так и хочется забраться дальше, погладить его бархатисто-мягкую кожу и посмотреть, как он снова набухает.

– Не начинай то, что не готова закончить, – предупреждает Джона.

Я скольжу своим бедром по его бедру.

– Кто сказал, что я не готова закончить?

Я не могу насытиться Джоной. Я не могу даже смотреть на его рот, не думая о поцелуях; не могу думать о его руках, не вспоминая, как он касался меня. От этой мысли по моему телу пробегает нервная пульсация.

Но я сдерживаю себя. Я нашла блаженное место для отдыха в изгибе его руки, мое тело прижалось к его боку, впитывая тепло, и я не хочу разрушать этот мирный момент.

– Этому костру нужно еще одно полено.

Я стону.

– Не заставляй меня двигаться.

Валик из пены узок и тонок, он мало помогает замаскировать тот факт, что мы лежим на холодном, твердом деревянном полу, который видел бесчисленное количество ботинок, и все же об этом легко забыть прямо сейчас.

Мой желудок издает протяжное рычание.

– Что будем делать с едой?

– Все в порядке. Здесь много воды, и у нас есть запасы на несколько дней. – Джона протягивает руку, чтобы залезть в вещевой мешок, и достает два пакета, в которых лежат кожистые полоски мяса.

– Что это? Вяленая говядина?

– В основном. – Джона берет в руки другой пакет, насыщенного розового цвета. – А это лосось.

Я морщу нос.

– Я так понимаю, лосось тебе не нравится?

– Ненавижу рыбу.

– Боже, ты не в той части света, чтобы отказываться.

– Где ты это взял?

– У Этель. Помнишь ее?

– Женщину, которая угрожала отрезать руку своему сыну? Смутно.

Джона усмехается.