Дикая любовь (ЛП)

Я испустила долгий вздох, слова оборвались, и я беспомощно уставилась на него.

— Ты хороший человек, Левин. Ты был таким с тех пор, как я тебя встретила. Но, по-моему, ты дурак. И я вижу, что ты делаешь, что ты чувствуешь… все, что ты делаешь, и это причиняешь боль нам обоим, когда ты борешься с этим, говоря себе ложь.

Наступает долгое, затянувшееся молчание. Левин смотрит на меня, его лицо осунувшееся и усталое, и я вижу в нем покорность, которая сжимает мое сердце, потому что в этот момент я понимаю, что не имеет значения, что я скажу. Неважно, правда это или нет. Неважно, права ли я.

Он уже принял решение, а Левин — ничто, если он не приверженец определенного курса действий.

— В любом случае, — наконец тихо говорит он. — Я не могу позволить себе поддаться этому, Елена. — Он смещает свой вес, морщась. — Вчера вечером я был с Максом и Лиамом. Они говорили мне многое из того, что сейчас пытаешься сказать ты. Я старался выслушать их как можно лучше. Я пытался услышать, что они пытаются мне сказать. Я начал сомневаться в том, как я вел себя, как думал, но то, что я увидел, вернувшись домой, было слишком близко к тому, что происходило раньше. Думаю, ты это уже знаете, умная моя девочка. И это напомнило мне, что, несмотря ни на что, я должен сохранять определенную дистанцию. Я всегда это знал, и в последний раз, когда я позволил себе приблизиться, люди, которых я любил, поплатились за это. Я не позволю этому случиться с тобой, Елена. Я не позволю тебе страдать из-за того, что я подошел слишком близко.

— Это так же плохо и нелепо, как жить наполовину в себе и наполовину вне себя. Как ты этого не видишь?

— Если ты действительно так считаешь, то я могу дать тебе свободу. Не до тех пор, пока с Диего не разберутся, я не оставлю тебя одну, пока не узнаю, что угроза миновала, но после этого я могу дать тебе больше расстояния, если это то, что тебе нужно. Я могу делить свое время между Бостоном и Нью-Йорком, ты можешь выбрать любой вариант. — Он вдыхает, его плечи напрягаются, и я вижу решимость на его лице, слышу ее в его голосе. — Но я не могу снова потерять того, кого люблю, Елена. Я не могу подпустить тебя настолько близко, чтобы даже допустить такую возможность. И я не собираюсь менять свое решение. Я говорил тебе об этом до Рио, и в Рио, и в Бостоне перед отъездом. Я сказал тебе, когда вернулся, и это не изменилось. И не изменится. Так что как бы тебе ни пришлось с этим жить, скажи мне, и я все сделаю.

В его голосе звучит такая абсолютная уверенность, что мне кажется, она меня сломает. Он звучит так чертовски уверенно, и когда он говорит, что даст мне пространство, что будет делить свое время между Нью-Йорком и Бостоном, по сути, просто будет здесь, когда ему нужно будет быть рядом с нашим ребенком, я чувствую себя так, будто из меня выбили весь воздух. Я опускаюсь, сажусь на край ванны, пытаясь сдержать всплеск эмоций, от которых мне хочется разбиться при одной только мысли об этом.

— Это не то, чего я хочу, — шепчу я тоненьким голоском. — Я хочу, чтобы ты был здесь. Хочу. Я просто…

— Тогда мы должны найти способ жить с тем, что есть, Елена. Ты должна найти способ. — Левин смотрит на меня, измученное выражение проступает на каждом дюйме его лица. — Я буду сожалеть о том, что сыграл роль в том, что поставил тебя в такое положение, до конца своих дней. Если тебе станет легче от этих страданий, а я надеюсь, что так и будет, я скажу тебе об этом столько раз, сколько ты захочешь услышать. Но я не могу быть для тебя чем-то большим, чем это.

Он отталкивается от стойки, все еще опираясь на раненую ногу, и смотрит на меня.

— Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, что облегчит тебе жизнь, и я сделаю это. Если ты хочешь, чтобы я перестал пытаться сделать тебя счастливой, если ты хочешь, чтобы мы просто жили в орбите друг друга, я так и сделаю. Если ты хочешь, чтобы я жил отдельно от тебя, в другом доме, в другом штате или как ты захочешь, я сделаю это. Я сделаю все, чтобы загладить свою вину перед тобой, Елена. Но я не могу дать тебе то, о чем ты просишь.

— Я не знаю, что сказать, — тихо говорю я, и это правда. Не знаю, потому что ни одна из тех вещей, которые он предлагает, не сделает это легче. Я не хочу, чтобы он уходил. Я не хочу, чтобы он перестал делать все те маленькие вещи что он сделал для меня за несколько недель, прошедших с момента нашего переезда. Я не хочу жить в этом доме и мечтать, чтобы он был здесь. Я не хочу тосковать по нему каждый день до конца своих дней.

Но я также не хочу тосковать по человеку, который стоит рядом со мной.

Это не имеет решения. И поэтому я не представляю, что я могу сказать, чтобы подсказать ему, что делать.

— Я иду спать. — Левин устало смотрит на меня. — Буду наверху. Если я тебе понадоблюсь…