Дикая магия

— Хорошо, предположим, я помогу вам перебраться через ров и войти в склеп. И что потом? Надеюсь, вы не думаете, что я буду спокойно взирать на то, как вы забираете «Заветную книгу»?

— Именно, — усмехнулся Каландрилл, — на это мы не надеемся. Но готовы рискнуть.

— В таком случае мы в безвыходном положении. — Аномиус посмотрел на мавзолей. — Там задействована великая магия, очень скоро Фарн пробудится. И когда это случится, он вас уничтожит. Без моей помощи вам туда не войти. Что вы предложите мне взамен?

— Жизнь, — сказал Брахт.

Аномиус булькающе рассмеялся — совсем как кровь, пульсировавшая во рву.

— Просите помощи и угрожаете смертью? Откажись я — и вы меня убьёте. Добейся Рхыфамун своего — я все равно умру. — Он покачал головой. — На такие условия я не согласен.

Каландрилл с мгновение подумал, чувствуя, как Рхыфамун приближается к заветной цели.

— Если мы победим, — проговорил он, — ты будешь свободен, мы не причиним тебе вреда.

Аномиус презрительно рассмеялся:

— Вы знаете, что книга нужна мне самому. Какие у меня гарантии, что этот кровожадный керниец не прирежет меня, когда я перестану быть вам полезен?

— Даю слово, — сказал Каландрилл.

— А он? — Аномиус ткнул грязным пальцем в Брахта, а затем, повернувшись к Кате и Ценнайре, спросил: — А они?

Каландрилл посмотрел на своих друзей, глазами моля их дать слово. Брахт против воли сказал:

— Если мы преуспеем, я тебя не убью, даю слово.

— А слово кернийца — его путы, — позловредствовал Аномиус. — А вы, дамы?

— Даю слово, — сказала Катя.

— Я не подниму на тебя руки, — произнесла Ценнайра.

— Значит, договорились. — Аномиус поднял руки, стряхивая чёрные рукава с бледных запястий. — Странный у нас союз.

«Дера, — молча молил Каландрилл, — благослови сей странный союз!»

— Но только попробуй обмануть, — предупредил Брахт, — и ты отведаешь моего клинка.

— Как правильно заметил твой более мудрый друг, — заявил Аномиус с презрением, — я нуждаюсь в вас, а вы нуждаетесь во мне. Так что закрой рот и позволь мне делать свою работу.

Керниец сердито блеснул глазами, но Каландрилл поманил его за собой на шаг назад. Аномиус, коего держали они на расстоянии клинка, запел речитативом, произнося старинные слоги, и в воздухе сильно запахло миндалём.

Каландрилл ощущал, как в Аномиусе скапливаются оккультные силы. Он почувствовал противодействие, но оно было каким-то отвлечённым, видимо, основная сила Рхыфамуна сосредоточилась на ритуале пробуждения. Он спешил, он не сомневался в победе; но, как бы ни отвлекался Рхыфамун, противодействующая магия его была настолько сильной, что Аномиусу пришлось прибегнуть ко всей своей мощи. Борьба велась невидимо. Воля схлестнулась с волей, колдовство с колдовством. Каландрилл не знал его природы, но инстинктивно помогал Аномиусу.

Протестующе грохотнул гром, яростно вспыхнула молния, речитатив Аномиуса становился все громче и громче, и вдруг через ров перебросился чёрный мост, заканчивавшийся дверью, откуда несло зловонием.

— Скорее!

Вены вздулись у Аномиуса на висках, кровавые слезы капали из глаз; он сделал несколько неуверенных шагов к мосту. Каландрилл быстро пробежал мимо, Ценнайра следом. Брахт и Катя подхватили колдуна под руки и понесли с собой, наставляя на него клинки.

Мост колебался у них под ногами, поверхность его была липкой от капель бушевавшей внизу жидкости.

Впереди, резко контрастируя с мраморно-золотистыми прожилками, бесформенно темнела дверь, совсем как те врата, через которые они вошли в оккультное царство. Сами мраморные плиты пульсировали под давлением магии задействованной внутри. В мгновение ока друзья ворвались в дверь, преодолевая тошнотворный запах, и остановились — они были в опочивальне Безумного бога.

Пространство, время, сущность — все потеряло здесь значение. Каждый увидел нечто своё, соответственно чувствам, наложившимся на то, как задумал это место Рхыфамун. Каландрилл видел перед собой огромный зал, теряющийся в сверкающем великолепии где-то далеко-далеко. Стены, потолок и пол сверкали, как солнце, золотом. Огромные колонны в блестящей славе уносились ввысь. Но поверх этого образа проступал другой — отвратительный, отталкивающий склеп, влажный и вонючий. Зловоние здесь смешивалось с запахом миндаля, и освещён он был красным светом, словно исходившим от лампы с залепленным кровью стеклом, и от него по неровному шершавому полу бежали угрожающие тени.

Но этот образ быстро исчез под давлением воли Рхыфамуна. Колдун поместил жестокого бога в окружение, кое его помутившийся рассудок счёл достойным господина. И это было им на руку, поскольку свет, в коем купал своего господина безумный колдун, позволял им различать, что происходит.

В центре зала смутно виднелся чёрный-чёрный катафалк — ступенчатое сооружение высотой в три поставленных друг на друга человека. На нем помещался роскошный золотой саркофаг с гробом в окружении красного нимба. Тела в гробе они не видели, зато узрели фигуру стоявшего подле него.