Дикая магия. Невеста темного принца

— Может, тебе с ней поговорить? Честно заявить о своих чувствах? — я украдкой покосилась на помрачневшего парня. — Объяснить, что это не шутка и твои намерения серьезны… А они серьезны?

— Откуда мне знать, Ани? Такое со мной впервые, — возмущенно дернулся Дорохов и отвернулся к лесу. — Ты видела?!

— Что-то белое? Да, оно уже раза три пробежало, — подтвердила и вместе с парнем стала буравить глазами частокол елок.

В лесу разворачивалось какое-то действо. Шипение сменялось визгом и звуком ломающихся веток. Белое пятно то появлялось, то исчезало, подпрыгивало, металось в темноте. И, наконец, все стихло. И из кустов на нас уставились два черных глаза.

— Пойдем-ка отсюда. Только дикой твари нам не хватало, — Елисей потянул меня к Академии, но я вцепилась в дорожку каблуками.

— Нет, стой. Я знаю, кто это. Тварь, конечно, дикая, — я растянула губы в улыбке. — Дико вредная и дико скользкая. Это мой старый приятель. И, кажется, он кого-то поймал.

— Встань-ка за меня, сеньорита, — едва шевеля губами пробормотал Дорохов, медленно заводя меня за спину. — У твоего приятеля в зубах змея. Живая. Если мне не изменяет память, в прошлый раз в этом лесу ты напоролась на гремучника, так что…

Я послушно вжалась в его лопатки, теперь уже и сама порядочно испугавшись. Прошлый раз для меня едва не закончился плачевно. Тогда со мной рядом был Демон, а нынче — только Елисей. Он, конечно, смелый и сильный воин, но вряд ли умеет так же виртуозно извлекать яды из непутевых девиц.

Белая мордочка сабера высунулась из кустов, черные глазки довольно блеснули. В его челюсти извивалась, шипя на все лады, тоненькая черная змейка.

— Фу! Выплюнь гадость! — шикнула на «полного песца», но он и ухом не повел. И двинулся на нас, явно собираясь знакомить с добычей. Хвастун!

— Отнеси, где взял! — сурово гаркнул на него Дорохов, обозначая лидера нашей крошечной временной стаи. — Ну? Быстро!

Сабер мотнул пушистой головой и тихонько зарычал. Змея вдруг перестала истерично биться в зубастой пасти, выгнулась дугой и приподняла голову, словно собираясь куснуть обидчика за нос.

Вдруг она, и правда, ядовитая? Я испуганно кинулась к ним, по пути подхватывая с травы палку. И добежала бы, и защитила бы, но Дорохов дернул за юбку обратно.

Моя спасательная операция вышла неуклюжей, палка вывалилась, а я в кривом развороте клюнула носом парня прямо в кирпичную грудь. Он что, как и Карпов, гвоздями питается?

— Ай…

— Ай? Ты спятила, Ани? — на меня, не мигая, смотрели прозрачные глаза. Дорохов приобнимал меня за талию, помогая не завалиться на землю.

— Она укусит моего песца! — растерянно объяснила я.

— И будут квиты. Это их дела, сеньорита. Тебе не стоит в них вмешиваться, — парень строго сдвинул брови.

Он меня сейчас что, отчитывает? А я ему еще жизнь личную устраивать собиралась.

— Не-у-у-ку-шшу-у… Но могла бы… Да-да, могла бы… Не шмотри-и-и на меня, глупый песш… — заявило что-то снизу и позади меня. — Дело говорит мальщщик… Нашшши дела…

Вот теперь я радовалась, что Дорохов меня перехватил на полпути. Он меня по-прежнему крепко держал, и без этой опоры я бы точно в обморок грохнулась. Потому что говорящие ламбикуры и русалки — это одно. К ним я уже привыкла. Смирилась и даже получаю от общения удовольствие. А вот змеи — совсем, категорически, окончательно другое!

— Слышшал, песш, што шшказала хозяйка?.. Выплюнь гадошшть… — продолжала шипеть скользкая негодяйка, зависнув перед черным носом, и я всерьез подумала о чревовещании.

Может, Дорохов меня просто разыгрывает? Хотя он выглядел бледноватым и растерянным, и стискивал мою поясницу сильнее.

— Отпушшти, кому говорю… И уношси свой мохнатый шзад куда подальшше, пока не укушсила… А мы… знакомисса будем…

— Брось ее уже, а? — предложил Дорохов, с опаской глядя на говорящую незнакомку.

А я все серьезнее подумывала унести свою «охотницу до приключений» тоже куда-нибудь подальше. Потому как «знакомисса» совсем не хотелось.

— Не ядовитая, не бойся, — словно прочитав мои опасения, объявила змея, даже ни разу не прошепелявив. — От этого обиднее вшшсего… Такой порой хошесса кого-нибудь цапнуть… Сабера позавчера пыталась, но он, песш, плюшшшевый… Полдня шшерстью отплевывалашссь…

— Сочувствуем, — серьезно кивнул Елисей, похлопывая меня по спине. То ли нервно, то ли ободряюще.

— Эва… Мейшшзел…

Я пискнула и прикрыла рот ладонями, и Дорохов удивленно поднял бровь.

— Знакомая твоя?

— Не м-моя, — прошептала сбивчиво. — Но я слышала историю. Эва Мейзел — та девушка, которая пропала из Академии. Давно, лет пятнадцать назад. И ее не искали даже.

— Пропало много… Никого не искали…

Я перенесла вес обмякшего тела на Елисея и глубоко вдохнула. Сначала успокоиться, а потом вспомнить. Впервые я это имя услышала от Расковой, когда она жаловалась, что три недели провалялась в больничном отделении со змеями в волосах. Брошенная всеми, даже лучшими подругами.

— Вы зачаровали расческу Джорджины! — с неожиданным упреком в голосе заявила я.