Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» (СИ)

И дело было не в гладком кусочке дерева, оттопырившем карман. Забытая палочка могла и подождать. Но пятнадцати минут, за которые Андрей до царапин исчеркал шагами гостиную своего пустого, холодного дома, хватило, чтобы понять кое-что важное. Он не желал, чтобы этот бесконечно длинный рождественский вечер заканчивался так.

А как он начался…

Едва увидел боевой раскрас, в котором упрямица собиралась посетить бал дебютанток, мигом растерял все хваленое спокойствие и самообладание. Вырядилась! Отправилась на танцы! И с кем… С Кавендишем! С этим рыжим, самоуверенным, ни на что не способным болваном, изничтожившим семейный дар и позорящим детскими выходками благородный род.

Маленькая, мстительная, гордая ревнивица. Он не сомневался, что не от большой любви к танцам Анна совершила эту глупость. Отшлепать бы…

Мысль о наказании сладким ядом засела в голове. В жилах кипела лава, раздирая на противоречия. Андрей сидел в библиотеке и вместо работы со свитком думал, чем бы выпороть эту строптивицу. Ремнем слишком больно – запомнит и не простит. А вот десяток ударов шелковым шнуром, чтобы не повадно было рисковать жизнью…

От беспардонно задранной юбки и раскрасневшейся нежной кожи ее спасла мазь, внезапно принесенная из больничного отделения.

А ведь чуть не придушил ее на том крыльце. Может, и стоило. Или еще раньше, в лесу… Чтобы избавить их обоих от грядущих мучений. Вполне предсказуемых. Предначертанных. И любому идиоту, кроме разве что Артура, заметных. Тот случай, когда плавится воздух и кипит вода. И между ними всегда так будет, хоть в тибетских горах спрячься на сотню лет.

Обречены на взаимные мучения… Да, так и есть.

Когда он все понял? Когда осознал, что не способен быть холодным, равнодушным, отстраненным рядом с этой выводящей из себя девицей?

На первом приветственном балу, когда эта заноза, кипя от ненависти, демонстрировала свою ладошку? Ее глаза в тот момент стали чернее обычного. Налились тьмой, как два гневных уголька. Прожгли его до костей…

Знала бы она, как долго ждал он эти черные глаза. Как боялся встречи с ними. Как до последнего не верил, что она состоится… Но и сейчас их время еще не настало. Пока он не имел на девчонку никаких прав.

Или он все понял еще раньше, когда в сумерках осеннего вечера заставил Анну расстегивать блузку? Целых пять секунд девчонка была покладистой. С ума сойти! Он внушил ей желание понравиться, но сам попал в сети, как неопытный юнец.

А может, еще раньше? Когда зачем-то отправил раздражающую особу на арену, да еще против мисс Бэггинфорт, весьма опасной противницы? И подивился, что она пошла, гордо вздернув подбородок. Не стала увиливать, стояла насмерть, не зная толком нормальных заклятий… А он любовался ей, впервые осознанно. Глаза намертво прилипли к изящному девичьему телу, облаченному в черную эластичную ткань.

Она гибко кувыркнулась, и дикие, своенравные волосы разметались по плечам. Легкие обожгло. Невидимый шипастый крюк пронзил его и подбросил в воздух, заставляя, захлебываясь, глотать горячий воздух. Не стоял бы у стены, с позором упал бы на подкошенных ногах.

Андрей так засмотрелся, что не понял, как Анна умудрилась прилететь ему прямо в ноги. Кипящая от негодования, возмущенная… Он тогда всерьез испугался. Чертова девчонка! Невероятно опасная. Персонально для него… И еще Мари с дурацким стаканом. Неужели было так заметно со стороны?

Нет, еще раньше… С первых недель она приковала к себе внимание какой-то неправильностью. Привлекла едва ощутимым изъяном.

Сложный механизм, потерявший важную шестеренку. Сломанная кукла, заброшенная на дальнюю магазинную полку.

Замерзшая девочка, остро нуждавшаяся в тепле.

Разве мог он его дать? Разве умел?

Сломанные куклы не становятся воинами. Не восстанавливают мировую справедливость. Они выходят замуж, пекут круассаны в родовых поместьях, читают дамские романы, воспитывают детей и, порой, бывают счастливы.

«Оранжерейная мисс». Тепличная мадемуазель, избравшая правопорядок и решившая бороться со злом целого мира. Наивная, неопытная, но упертая, как стадо буйволов…

Было время, когда он говорил это прозвище с неприязнью. В ночь знакомства, едва увидел девицу в кабинете ректора, внутри полыхнуло глухой злобой. Бессильным раздражением. Он прекрасно понимал, откуда взялось это чувство, но не решился бы объяснить.

Сам не понял, когда стал произносить ее имя с нежностью. А потом… Потом в нем зазвучала гордость. Храбрая оранжерейная мисс. Отважная пигалица, готовая броситься в лес за малознакомой обезволенной пятикурсницей.

И все-таки она была создана специально для него в какой-то небесной кузнице. Видимо, в качестве наказания за прошлые прегрешения. Явно не из благодарности бог наградил его такой очаровательной смесью раздражающих качеств.

Анна была Его. И, вместе с тем, под запретом.

Устав Академии строг и беспощаден в отношении несовершеннолетних. Но и по достижении учениками важного возраста оставалась сотня подводных камней. Оступишься – окажешься лицом к лицу с Высшим Магическим Трибуналом. Но не это беспокоило Андрея, совсем не это…