Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»

Эти выходные она не собиралась проводить у тетушки и выглядела взвинченной и растерянной. Похоже, в ее планы должен был вклиниться тот, что «немного выше и немного умнее». Влюбленная Джен мне нравилась меньше. Колкие поддевки сменились рассеянными «да» и «нет», а окно грозилось треснуть от количества брошенных в него тоскливых взглядов.

Подпорченное горькими думами о финальном поединке, настроение за обедом выровнялось и даже приободрилось. Где-то между грибным супом и яблочным пирогом ректор Кроу поднялся со стула и объявил, что через неделю в Академии состоится первый в учебном году бал. Он назывался Приветственным, и был призван сплотить ученические ряды.

И теперь, несмотря на промозглость и серость за окном, внутри Академии воцарился радужный хаос. Звенящее предвкушение танцев разносилось в волшебном воздухе. Девицы сбивались в стайки, шептались по углам и собирались всей гурьбой наведаться к мадам Чармингтон.

Балы являлись неотъемлемой частью магического мира. Консерваторы-первокровки неохотно расставались с вековыми традициями, поэтому и вечеринки у них были, мягко сказать, старомодными. Вальсы, юбки до пола, смокинги… В прошлой, человеческой жизни я такое видела только в кино. А теперь мне самой нужен был соответствующий наряд.

Пришлось дописать к ответному письму несколько строк – спасти мой первый бал могла только Аманда. Вот тетушка удивится: впервые в жизни племянница-недотрога сама просит у нее пышное платье.

В детстве мы с ней почти не общались. Мамина сестра наведывалась в гости исключительно под Рождество, закидывая меня ворохом нарядов неподходящих расцветок. И ни разу мне не хватило смелости признаться, что я люто ненавижу голубой цвет, а в бледно-розовом похожа на фарфоровую куклу.

Аманда была легкой и приятной в общении, шустрой, деятельной. Постоянно куда-то спешила, подскакивала ни с того, ни с сего, будто забыла дома выключить плиту… Ее медовые волосы вились сами собой и пружинками подпрыгивали при каждом суетливом движении.

Помню, как в девять лет я усадила Аманду на пол и заставила слушать пластинку с детскими сказками. Мелодичный женский голос как раз читал «Золушку». Давно забытая история произвела на тетушку неизгладимое впечатление. Целый вечер она ходила по дому, охала и возмущалась:

– Крестная этой девочки была истинной волшебницей… И все, что она смогла сделать для бедной Золушки, это подарить ей красивое платье?

Тогда я еще не знала, что Аманда – дестинка, и обладает магическими способностями. Она умело скрывала это даже от родной сестры. Но судьба оказалась остроумной выдумщицей. Через три года после этого разговора тетя стала моей опекуншей… И с тех пор я получила невероятное количество элегантных повседневных платьев – в качестве компенсации за отсутствие внимания. И ни одного из них я не просила.

Но места для обиды в моем сердце не нашлось. Аманда и сама – неприспособленный к жизни большой ребенок, нуждающийся в опекуне. Поэтому, когда ей на плечи присел аист с тяжеленьким свертком (внутри сидела зареванная двенадцатилетняя девочка, потерявшая родителей), та растерялась. И не смогла предложить ничего большего, чем дружба, сдобренная дорогими нарядами. И своим письмом я намеревалась узаконить наши странные меркантильные отношения.

***

После обеда шумная толпа учениц вынырнула из Академии и направилась в Деревню. Оторвавшись от спутниц, я зашла на почту – отправить письмо в «Магическое Ателье госпожи Браун». И чуть не заснула, пока медлительный старый морф по имени Сиворт оформлял пересылку до Лондона.

Почтовик периодически чихал, почесывался и забавно вздрагивал, от чего его линяющая сизая шерсть клочьями взлетала в воздух. Когда он сподобился выдать зеленый квиток, и я вышла обратно в серость и промозглость, вся моя компания куда-то рассосалась.

Мимо спешили Кристина и Меган, накрывшись капюшонами и спасая от ветра прически. Они предложили вместе заскочить в одну из кофеен. Горячий шоколад или имбирный чай были сейчас актуальны, и я согласилась. Мы торопливо зашагали по улице, заглядывая в окна. Скверная погода загнала под крышу большинство гуляк, и свободных столиков нигде не было.

– В «Чудо-булочке» тоже все занято, так что вишневого пирога нам не видать, – с отчаянием в голосе простонала Крис.

Из бара с другой стороны улицы вывалилась развеселая компания пятикурсников. Одухотворенные лица намекали, что пили те явно не чай. Из галдящей толпы выдавались высокие фигуры Николая Раскова и Питера Кавендиша. Для «зазнаек» они были ничего, мы уже успели познакомиться. Виктория так громко сходила с ума по легкомысленному русскому аристократу, что вся Академия знала о его фамильных сапфирово-синих глазах. Парни немного потолкались на площади и двинулись дальше, по пути отвесив нам шутливые поклоны в качестве приветствия.