Дикая ночь

Разумеется, я не стал его поправлять. Не сказал ему, что он сам открыл эту дверь, когда пробовал свой новый ключ.

Кендэлл обычно всегда находился поблизости, когда меня навещал доктор, но они мало разговаривали после первых двух визитов. Кендэлл не хотел и слышать о том, что я в неважной форме, а Додсон, похоже, был из тех людей, которые не любят зря бросать слова на ветер. Поэтому, когда Кендэлл начинал с ним спорить и называл его пессимистом, доктор только делал гримасу и помалкивал. Иногда он отвечал, что на этот раз со мной все будет в порядке, но… После этого «но» он не прибавлял ни слова.

Тогда Кендэлл начинал краснеть и раздражаться и кипятился до тех пор, пока доктор не выходил из комнаты.

— Что за пессимист! — возмущался он. — Во всем он видит только дурную сторону… Вам ведь стало лучше, верно, мистер Бигелоу?

— Конечно. Я чувствую себя просто замечательно, мистер Кендэлл, — отвечал я.

В четверг вечером он раз двадцать спросил меня о том, не стало ли мне лучше и не думаю ли я, что смогу встать уже на следующий день. После этого он на время успокоился. Когда он заговорил в следующий раз, речь зашла о его маленькой хижине в Канаде.

— Мне кажется, она вам прекрасно подойдет, мистер Бигелоу. Я хочу сказать, если вам станет хуже и вы не сможете… э-э… выполнить то, что запланировали…

— Со мной все в порядке, — ответил я. — Я смогу выполнить то, что запланировал, мистер Кендэлл.

— Я в этом уверен. Ничего страшного, даже если не сможете. Но на всякий случай… она идеально подойдет вам, мистер Бигелоу. Вы можете взять мою машину, жизнь там стоит дешево, и… я не сомневаюсь, что у вас есть деньги, но буду счастлив помочь…

— У меня осталась большая часть суммы от продажи бензоколонки, — сказал я. — Хотя с вашей стороны очень любезно…

— Ну что вы. С удовольствием помогу вам всем, что в моих силах… Что вы скажете об этом предложении, мистер Бигелоу? Если рассматривать его как более или менее удачное решение неудачных обстоятельств? Там вам будут предоставлены полный покой и самые благоприятные условия для отдыха и для учебы. Ближайший город находится в сорока милях — на машине это немного, но все-таки достаточно далеко, чтобы никто не тревожил вашего уединения. Как вам моя идея?

Идея была прекрасная. Я не мог представить себе лучшего места, чтобы смыться, а мне пришлось бы смыться, если бы я решил бросить свою нынешнюю работу.

— Звучит отлично, — сказал я. — Но я вряд ли туда поеду. Останусь здесь, буду ходить в колледж и… и выполню все, что запланировал.

— Разумеется. Естественно, — кивнул он и встал. — Я просто хотел, чтобы вы об этом подумали.

Я об этом подумал.

Было уже почти час ночи, когда я смог заснуть.

Следующий день — то есть день, наступивший после этой ночи, — был пятницей. Я был все еще очень слаб и изможден, но решил, что больше лежать не стоит. Фэй снова начнет беспокоиться. Кендэлл снова будет спрашивать, смогу ли я выполнить свою работу или нет. И если у него возникнут какие-то сомнения, очень скоро они появятся и у Босса.

Я встал пораньше, и мне хватило времени, чтобы одеться, а потом позавтракать с Кендэллом. Из дома мы вышли вместе, и я отправился в колледж.

В то первое утро с Кендэллом — утро понедельника — я почти не обращал внимания на других студентов. Конечно, я их замечал, некоторые проходили мимо нас, и мы проходили мимо них, пока бродили по колледжу. Но никакого впечатления они на меня не произвели. Точнее говоря, они меня не беспокоили. Кендэлл чувствовал себя легко и непринужденно, и это настроение передавалось мне.

Но в это утро все было по-другому. С самого начала я чувствовал себя не в своей тарелке.

Студенты стекались к колледжу сплошным потоком, и я был среди них. Но не одним из них. Я был сам по себе, несмотря на то что они окружали меня спереди и сзади, подталкивая друг друга под локоть, когда думали, что я их не вижу. Они смеялись, шептались и переговаривались — о моей одежде, о том, как я выгляжу… обо всем на свете. Потому что все во мне было не так.

Я вошел в свой класс, и у учителя был такой вид, словно он видел меня в первый раз. Он спросил меня, уверен ли я, что попал туда, куда нужно, и почему с таким опозданием начинаю свои занятия. Это был один из тех болванов, которые задают вопросы, не слушая ваших ответов; мне пришлось несколько раз объяснять одно и то же, пока другие студенты сидели и посмеивались, глядя на меня.

Наконец до него дошло. Он вспомнил, что меня представил Кендэлл, и почти извинился за свою забывчивость. Но к занятиям меня все равно не допустил. Я отсутствовал три дня и должен был сходить к декану факультета, чтобы получить разрешение на возобновление учебы.

Я проглотил и это — то, что они называли «отшить», — и вернулся в класс секунд за тридцать до конца урока. Я как раз садился на место, когда прозвенел звонок.

В классе поднялась целая буря. Можно было подумать, что со мной случилась самая забавная вещь на свете.