Дикая Охота

Ты идешь в туалет, и тебя выворачивает, пока я держу тебе волосы. Не помню, когда в последний раз тебя рвало. По-моему, когда мы смотрели какой-то фильм о войне и тебя триггернуло. Ты кашляешь, потому что ели мы давненько и в желудке пусто. Глажу тебя по голове, по мокрому лбу. Братик, мой милый братик, все будет хорошо…

Потом ты начинаешь рыдать. Тебя трясет, губы белые, а глаза совершенно безумные. Ты утыкаешься лицом мне в грудь, позволяешь обнять и зажимаешь себе рот, чтобы Крис из другой комнаты не услышал ни звука.

Таким ты когда-то вернулся из-за Врат и упал мне в руки – точнее, в то, что от них осталось. Ты излечил меня тогда, выправил мою искореженную испытанием плоть. Всем кажется, что вытащить кого-то из-за Врат проще простого, достаточно лишь очень сильно его любить. Я не спорю. Всем нужно во что-то верить.

Теперь ты тихо всхлипываешь, но твое дыхание наконец выравнивается.

– Что нам делать? – шепчешь ты. – Мы можем убежать, но он нас найдет, возьмет след. Зачем он явился? Решил снова швырнуть меня за Врата, на этот раз насовсем? Айрмед, зачем он пришел? Айрмед, что нам делать?

Мы затихаем на пару минут, чтобы подумать. В одном ты прав: бежать бессмысленно.

– Я больше не дам тебя забрать.

Обхватываю руками твое лицо, как ты сам совсем недавно – лицо Криса, заставляю смотреть себе в глаза. Вот так, умница! Ты услышал меня, это хорошо. Теперь мы можем поговорить.

– Он теперь в Дикой Охоте вместе с Грейс. Значит, вычислить нас для него легче легкого, – шепчешь ты.

– …Но у него есть обязанности, – заканчиваю я твою мысль. – Поэтому он не может тут оставаться бесконечно. Мне показалось, он пришел лишь потому, что ему что-то от нас нужно.

– У меня нет никакого желания выяснять, что именно.

– У меня тоже. Кого мы будем спасать, Финн?

Ты задумываешься ненадолго. Мы всегда использовали этот вопрос, чтобы решить, что делать дальше.

– Криса. Во‐первых, он ранен и ему нужно восстановиться. Во‐вторых, я не уверен, что отец его не тронет, и потому хочу увезти как можно дальше. В‐третьих, наша главная задача – найти Грейс живой и здоровой – решена. Она обнаружилась и даже неплохо устроилась, судя по всему. Жаль только, что она не знает, с кем связалась, но это уже не наша головная боль. Ты согласна со мной?

Мне жаль, что мы не сумеем помочь Вивиан. Ей предстоит столкнуться со всеми сразу: и с троллями, и с собственным братом-садистом. Не уверена, что ей удастся выйти из этой истории живой. Но она не может снять с себя ответственность и отказаться играть, а Крис может, и этим преимуществом нужно воспользоваться. Не будь у него оторвана рука, мы бы держались подальше и от него, но вряд ли современная медицина способна на то же, что и Финн.

Одного человека мы уже потеряли.

Пока ты помогаешь Крису переодеться и заодно объясняешь, как будет проходить заживление, я собираю сумку: твой ноутбук, разбросанные шмотки, зарядки для телефонов… Мы взяли с собой мало вещей, когда ехали сюда, потому что планировали провести в этих краях не больше пары дней.

Я складываю гаджеты и пытаюсь понять, что будет, когда полиция обнаружит останки Клэр. Пытаюсь вспомнить, знал ли кто-нибудь, что мы жили у нее, и придется ли нам объясняться с властями. Ты тоже занят делом: пытаешься запустить процесс регенерации. Крис морщится от боли, но не жалуется. Пока. Отращивание конечности – неприятная штука.

Я сама убираю вещи Криса в его чемодан, а потом мою чашки, из которых мы утром пили чай и кофе. В этом нет никакого смысла: Клэр больше не вернется в эту квартиру. Но мне интуитивно хочется уничтожить следы нашего присутствия.

Ты собран и спокоен, никто в жизни бы не сказал, что десять минут назад ты рыдал у меня на груди. Мы успеваем дойти до входной двери, когда раздается звонок. Замираем. Задерживаем дыхание. Если это полиция, нам не составит труда проскользнуть мимо них и даже прикрыть Криса. Но если это отец, то даже сотня дверей из кованого железа ему не помеха. Можно выпрыгнуть в окно – с третьего этажа мы приземлимся без проблем, – но ты не уверен, что сможешь амортизировать Криса. Если он ударится о землю, ране станет хуже.

Сам парень, все еще ошалевший от твоей волшбы, зачем-то откликается: «Кто там?» Ты зажимаешь ему рот, но уже поздно. Мы ждем знакомого голоса, но слышим чужой.

– Крис?

Дальше его удерживать бессмысленно. Он вырывается и одной рукой неловко открывает дверь. Он спешит к Грейс, как человек, потерявшийся в море, гребет изо всех сил, заметив клочок земли. Мы знаем, что за дверью его подруга может оказаться не одна, но останавливать сейчас Криса – все равно что умышленно устроить на море шторм и отшвырнуть его плот обратно в открытый океан.

– Трогательное воссоединение, – говоришь ты. Я знаю, что ты пытаешься спрятать за иронией свою чувствительность.