Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Что же, на здоровье, - чуть склонила голову колдунья, - А тебе спасибо, что дорогу показала. Беги к матери да сестрам, тебе же приданное надо шить, - последнее она сказала с теплой улыбкой, несколько смягчившей черты лица. Шаня встрепенулась и широко заулыбалась.

- Вам мать сказала, да? Когда в следующий раз придете, покажу вам – уже дошью до того срока, наверное. Таша мне свои нитки отдала, а они переливаются, словно радуга, чудные такие! И братья самоцветы высверливают, такая красота будет!..

Будет. Конечно, будет, девочка. Да сохранит тебя Бессмертный.

- Доброй дороги, госпожа Мара! – и Шаня, махнув ей рукой, бодро зашагала обратно, провожаемая взглядом ведьмы.

- И тебе доброй дороги, дитя.

Тоннель был немного уже, чем тот, по которому ведьма шла вместе с Шаней, но стены не давили. Тускло поблескивали острыми гранями бока кристаллов, слышался тихий звук падающих капель воды, разбивающейся о камни. Тишина, эхом разливающаяся здесь, тоже не сжимала голову тисками – Мара с удивлением поняла, что ей спокойно. Стены, увитые корнями, напоминали ей диковинную шкуру древнего дракона, веками спящего под землей. Ладонь сама потянулась к шершавым жестким побегам. Под корой вверх, к стволам и ветвям, скованным изморозью, текла из земли живительная влага. Мара не стала задерживаться, чтоб поговорить с сонными деревьями – успеется еще. Сейчас нужно было делать то, что должно.

Подземный коридор снова вильнул в сторону, а затем вниз. Лаз петлял, словно кроличья нора, и на пути ведьме иногда попадались крохотные выемки-пещеры, напоминающие круглые комнатки без мебели. Маре оставалось только догадываться, зачем они здесь – пещеры попадались через одинаковые промежутки, были одного размера, а в некоторых на полу виднелись символы, похожие на те, что ведьма видела в доме Ялуши. О речном народце столько легенд ходило, что ни одной из них Мара давным-давно уже не верила – правда всегда оказывалась совершенно иной.

Теплые пироги, заботливо завернутые Ялушей в дорогу, пришлись как нельзя кстати где-то спустя два-три часа пути. Воды в подземелье было предостаточно, и ведьма даже набрала доверху запасную флягу – на всякий случай. Снега-то на поверхности хватает, но кто же знает, как повернется Путь? Воображение тут же нарисовало золотые пески пустынь, протянувшиеся до самого горизонта, как в старых сказках далеких южных земель. Мара фыркнула сама на себя – что за глупости в голову лезут? Бессмертный вряд ли станет так шутить. Хотя…

Мара потеряла счет времени, когда откуда-то из глубины лаза потянуло холодом и морозной свежестью. Женщина даже встрепенулась: тепло подземелья навевало сонливость и желание забраться в одну из комнат-пещер, прислониться спиной к густому переплету ветвей и задремать, до самой весны уснуть, пока теплые лучи весеннего солнца не растопят снега. Мара чуяла странную магию, неведомую ей, и ближе к концу пути кровное колдовство – ведьма не сомневалась, что это волшебство крови речного народца – начало давить на нее и пытаться поглотить ее саму. Ощущение свежего воздуха мигом вымело сон и тихий шепот, который гулким, едва различимым эхом перекатывался в голове ведьмы – и Мара искренне тому обрадовалась.

Вскоре коридор уперся в каменную лестницу, ведущую наверх, скользкую и местами осыпавшуюся. Лестница была гораздо выше, чем та, по которой они спустились в подземелья из дома Ялуши, и немного изгибалась. Оскальзываясь на крутых ступенях, Мара гадала, куда же она выйдет. Прибережек… Знакомое название, ведьма видела крохотную пометку на одной из карт – селение находилось на юго-западе от леса, на берегу огромного соленого озера. Но карту женщина помнила смутно, а потому понятия не имела, как ей добраться до Мертволесья от Прибережка.

Тяжелая дверь, потемневшая от времени и пахнущая мокрым деревом, поддалась с натужным скрипом. С трудом приоткрыв ее ровно настолько, чтоб протиснуться в получившуюся щель, Мара выбралась из подземелий, с наслаждением дыша и сбрасывая с себя сети сна окончательно. Темное помещение больше всего напоминало склад при трактире – тут и там виднелись бочки, мешки, пахло пряностями и солью. Откуда-то слышался тихий гул голосов, приглушенный толстыми стенами, а у противоположной стены виднелась еще одна дверь, почище да поновее.

В сердце глухо начала выть тоска. Лес, пусть и замерший в ледяном сне, был для нее домом и защитой, и вдали от него ведьма чувствовала себя неуютно. Под тихим кружевом ветвей рождалась тишь, бродила знакомая с детства сила, доверчиво льнущая к кончикам пальцев искрами болотных огней – а здесь…

Мара тряхнула головой. Уймись, ведьма. Все ноешь да ноешь сама себе, не надоело ли? Вернешься скоро в свой лес.