Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Правда такова, - Даэн сделала шаг вперед, сжимая руки в кулаки, - Что мы нужны друг другу, и никак иначе. Когда Охота дойдет до Эллоина, понадобятся все возможные силы, чтоб защитить этот регион.

Соборники переглянулись, и по светлому залу прокатился смех. Он отражался эхом от стен, потолка, даже от воды, застывшей зеркалами в чашах. Третья женщина, чьи светлые льняные косы были перевиты в одну, покачала головой:

- Едва ли нужно будет защищать Эллоин от Охоты, даже если вы не лжете нам, и Королева Зимы и впрямь очнулась – в чем лично мы сомневаемся. Ее упокоили Светлый знает сколько времени назад, и больше она не являлась сюда. Сила давным-давно оставила ее, и эта угроза так же эфемерна, как россказни скоморохов. И даже если дикие духи собираются в стаю, они остаются проблемой ваших территорий – никак не наших.

- Глупо полагать, что волна до вас не докатится, - Мара подняла взгляд на нее – кресла стояли на небольших приступках, - Мы – на одном берегу, и шторм смоет нас всех, если мы не станем вместе.

- Да как ты смеешь говорить такое, сестра Темной?!.. – зашипел мальчишка в красной мантии, совсем еще молодой, с беспокойными бледными руками и узким, некрасивым лицом. Он со злостью смотрел на лесную ведьму, и ярость его напоминала лесной пожар, в котором лишь сам он себя губил. Седовласый мужчина успокаивающе приподнял руку.

- Тише, тише, брат. Эти женщины – гостьи нашего края, - он обернулся к Маре и Даэн и чуть склонил голову, - Я прошу простить вас нашего брата. Он еще юн, а молодости свойственна горячность. Полагаю, вам хорошо это известно.

- Конечно – мы тоже были юны и глупы в свое время, как и всякий человек под солнцем, - отчеканила Даэн, чуть наклоняя голову вперед. Глаза ее недобро щурились, - Однако жизнь на севере очень быстро остужает излишний пыл, а поэтому мы можем судить о всей серьезности происходящего здраво и взвешено. Мы бы не пришли просто так ко двору Алосты. К тому же, - добавила она, чуть заметно повышая голос, - Келерийская Гильдия испокон веков почитала богиню Хартанэ, высшую ипостась Светлого, осмелюсь напомнить вам, если вы позабыли. А посему обвинять нас в посредничестве Темной – по меньшей мере, недальновидно.

Последние слова она вымолвила, не сводя тяжелого взгляда с молодого паренька, облаченного в алые одежды. Тот заметно стушевался, побледнел, однако Мара по-прежнему ощущала его бессильную злость, напоминавшую жар раскаленных докрасна углей. Тронешь – обожжешься, да так, что кожа еще долго будет болеть и нещадно зудеть. Проще и вовсе не прикасаться. Седовласый мужчина плавно поднялся со своего кресла, небрежно оправляя складки песочного плотного шелка своего балахона, и подошел к одной из высоких медных чаш, наполненных водой. Его коса, щедро пересыпанная пеплом, спускалась толстым канатом на его грудь, и по всей длине ее перехватывали золотые и медные кольца. Мужчина неспешно закатил рукава, обнажая сухие предплечья, исписанные тонкими узорами вен, а затем искоса взглянул на женщин.

- Эллоин никогда не сомневался в лояльности и верности Келерии. Это – так же неоспоримо, как и то, что Светлый поднимает солнце с востока. И мы бесконечно ценим вашу самоотверженность и преданность в те времена, когда в мире постоянно происходят перемены. Понятия подменяются, и мы уже не можем различить, где тень, а где – свет, - он задумчиво провел кончиками пальцев по глади воды в ближайшей к нему чаше, и по ее поверхности поползли во все стороны круги, - Старая память еще хранит остатки истины, однако скоро и того может не стать.

Мара наблюдала, как мужчина опускает ладонь куда-то в сторону, к узорной тонкой ножке чаши. Приглядевшись, она увидела крохотную плошку, вырастающую прямо из медной опоры и сделанную так, что заметить ее издали было очень сложно. Соборник взял что-то в горсть, поднял руку выше и раскрыл ладонь над чашей. Ровно секунда понадобилась Маре для того, чтобы понять – у него в руке мелкой россыпью лежали кристаллы соли. Терпко пахнуло лавандовым маслом и какой-то южной пряностью, терпкой и приторной. Мужчина разжал пальцы, и кристаллы, чуть заметно поблескивая, просыпались в воду. Зал заполнил тонкий-тонкий звук, напоминающий шелест дождя на озерной глади – только еще чуть выше и прозрачнее.