Дикая полынь

Ефим вспылил, поднял крик. Его избили.

Бывшему рижанину Абраму Гиршовичу Гецу, кое-как просуществовавшему в Яффе девять месяцев, удалось пробраться в Вену. Вскоре нью-йоркская газета "Нью-Йорк колэм" напечатала беседу своего корреспондента с Гецем. "Я был дурак дураком. Ринуться в Израиль вместе с другими дураками — в этом была моя погибель, — признался он. — А теперь я вынужден расплачиваться за свою глупость". Венские сохнутовцы разъярились и стали методично преследовать Абрама Гиршовича.

— Горько расплачиваться ты будешь только теперь, — пригрозили они ему. По их указанию венская еврейская община включила Геца в "черный список". И отныне ни одна венская фирма, в числе владельцев которой имеются предприниматели еврейской национальности, не дает Гецу никакой работы.

Но и путь Геца из Яффы в Вену тоже был достаточно тернист. Когда этот сорокадевятилетний человек пришел в военный мисрад и попросил снять его с учета в связи с предстоящим отъездом, чиновник до того осатанел, что, осыпая Геца угрозами, перешел с иврита на русский язык — тяжелейший проступок для государственного чиновника! Для начала Геца бросили в карцер на двенадцать часов. А мужу его сестры, бывшему артисту Рижской филармонии Якову Подкоминеру, позвонили по телефону:

— Уйми своего шурина, не то придется с тобой поговорить!

Впрочем, Подкоминер отделался, вероятно, только легким испугом: он успел завоевать репутацию "верного израильтянина". Правда, для этого ему пришлось отказаться от служения Мельпомене и пойти в служение "Сохнуту". Он охотно пишет в Ригу письма о том, как преуспели в Израиле бывшие рижане. Он готов послать под видом родственника вызов любому человеку в любой город. Наконец, он по поручению "Сохнута" следит за настроениями своих бывших земляков. Именно благодаря его усердию сохнутовцам в последний момент удалось предотвратить отъезд из Израиля четырех семей. Слово "шинбет" заставляет бывших олим содрогаться даже за пределами Израиля.

Обитатели венского дома на Мальцгассе, 1, с ужасом вспоминают, как их жалкую обитель неожиданно посетил Гирш Пайс. Многие еще в Израиле были наслышаны о фанатизме и жестокости этого жандарма, назвавшегося, правда, в Вене дипломатическим работником.

С беженцами он предпочитал объясняться только в присутствии детей, которых с первых же выкриков доводил до плача. Угроза за угрозой сыпались из его уст:

— Вам удалось выбраться из нашей страны, но тем, кто захочет последовать вашему примеру, это не удастся. Мы найдем средства воспрепятствовать им. Учтите, у нас найдутся люди, которые не побоятся прикончить любого, кто хочет убежать.

Такие люди нужны, очевидно, "шинбету" и вне Израиля.

— Хотите их увидеть, — сказал мне знакомый австрийский журналист, — посетите стрелковый тир фирмы "Йохан Шпрингер" на Иозефгассе, 10.

Я пошел по этому адресу. В тире действительно говорили преимущественно на иврите. А главное, на глазах совершенствовали умение стрелять из пистолета по движущейся цели.

И я понял, почему так дрожит за свою семью беженец Эльказар Газнешвили. Ему пришлось бежать из Израиля дважды. В первый раз он был спровоцирован и насильно возвращен в Израиль с поистине иезуитским коварством.

Долго и безуспешно добивался Газнешвили разрешения на поездку в одну из западноевропейских стран. Ему беспрестанно отказывали, хотя Эльказар утверждал, что после свидания с земляками из Грузии вернется в Израиль. Но шинбетовцы были неумолимы.

И совсем неожиданно, когда Газнешвили уже потерял всякую надежду, ему разрешили выезд:

— Можешь полететь как турист. Только сразу же купи билет и на обратный самолет.

Не имея иного выхода, Газнешвили согласился. Он не знал, что в выданном ему "туристском" документе по-немецки значится: податель сего направляется в один из западноевропейских филиалов "Сохнута".

Установив, что Эльказар не собирается возвращаться в Израиль, сохнутовцы избили его. Но и это не сломило воли беженца. Тогда сохнутовцы насильственно сделали ему наркотическую инъекцию и в бессознательном состоянии посадили в самолет. Очнулся Газнешвили уже в израильском аэропорту Лод.

К какому же выводу приводят нас эти и им подобные злоключения Мамествалова, Блувштейна, Урмана, Рейзина, Иосибашвили, Бурштейна, Каручеру, Геца, Газнешвили и многих других, бежавших из израильского "рая" людей?

Вывод один: из тысячи бывших советских граждан, стремящихся покинуть оказавшееся для них злой чужбиной израильское государство, осуществить свое стремление удается буквально единицам — тем, кто не только может кое-как выпутаться из долговых сетей, но и получает редкую возможность использовать такие обстоятельства, как пропажа багажа, тяжелое заболевание и даже смерть члена семьи. Например, бывший москвич Каплан и бывший сухумец Шамелашвили вырвались из Израиля только тогда, когда их жены в отчаянии покончили с собой. Но даже им пришлось преодолеть иезуитские препоны сионистской машины, работающей на то, чтобы любыми средствами удержать олим в Израиле.