Дикая принцесса

— Идти в бар, взять себе выпивку и подождать, пока я принесу тебе твою, — повторяю я. — Не волнуйся, я помню.

Левин кивает.

— Последняя игра, Елена. А потом мы закончим.

Я знаю, что он имеет в виду, что с этой уловкой покончено, но, услышав эти последние слова, я все равно чувствую себя так, словно что-то острое вонзилось мне в грудь, и по ней разливается боль. Я не хочу, чтобы с этим было покончено, хочу сказать я, но не могу. Это не поможет.

Я смотрю, как он уходит, и чувствую себя неуверенно. Час тянется неизмеримо медленно, и к пятнадцати минутам, когда я уже могу направиться к лифту, мне кажется, что я вот-вот вылезу из кожи. Коридоры пусты. Я быстро шагаю к лифту, не обращая внимания на посторонних. Я знаю, что Левин терпеть не может, когда я спускаюсь одна, без его присмотра, но в данном случае план был важнее, чем его присутствие рядом со мной. Оказаться в одиночестве немного волнительно, я не выходила из гостиничного номера одна с тех пор, как нас высадили в Рио.

Лифт опускается на нижний этаж, и я выхожу на мраморную и золотую плитку, щелкая каблуками по полу, а шелковистая юбка платья закручивается вокруг моих лодыжек, пока я направляюсь в комнату, где проходит игра.

Когда я вхожу, то вижу, что мужчины уже собрались вокруг стола слева от бара, немного приподнятого, чтобы их было хорошо видно. Я иду вперед, долго не глядя на них, как будто меня ничего не волнует, кроме как добраться до бара в свое время и заказать выпивку. Я не смотрю, чтобы увидеть, чьи глаза на мне, но я чувствую, как они скользят по мне. После стольких таких случаев трудно не понять, что за мной наблюдают.

Интересно, чувствует ли Левин себя так всегда, после стольких лет бдительности?

— Джин с тоником и двойным лаймом, — говорю я бармену, когда подхожу к длинному, сверкающему деревянному бару и кладу перед собой черный шелковый клатч, чтобы занять место. Мне кажется, что для такого места это вполне подходящий напиток. Я стараюсь не морщить нос, делая глоток, пока он передает его мне, и наблюдаю за игрой так непринужденно, как только могу.

Левин не поднимает на меня глаз. Его внимание сосредоточено на картах, которые он держит в руках, но я уже вижу, что за столом все не так. В баре есть еще несколько женщин, притягивающих взгляды, но большинство из них смотрят на меня. Я окидываю взглядом других женщин, гадая, играет ли кто-нибудь из них в ту же игру, что и я, или они действительно просто ждут мужчин, с которыми находятся рядом.

Я слышу ворчание за столом, когда кто-то делает фолд, и взгляд Левина поднимается на меня ровно настолько, чтобы я поняла, что должна принести ему выпивку.

— Водку, чистую, — говорю я бармену, и он приносит мне напиток в граненом хрустальном стакане. Я встаю, чувствуя, что от нервов немного шатаюсь на пятках. Тем не менее мне удается держать себя в руках и медленно идти к Левину, понимая, что мне нужно привлечь как можно больше внимания. Я должна выглядеть так, будто не тороплюсь, будто мне не особенно хочется идти к нему.

Как будто я могу уйти с кем-то другим, если он произведет на меня достаточное впечатление. Как будто на это действительно есть шанс. Я ставлю стакан у его локтя, и он едва замечает меня, даже когда я провожу рукой по его плечу. Я знаю, что это часть игры, создать впечатление, что он не так уж доволен или внимателен ко мне, чтобы подкрепить уловку, что я могу заинтересоваться кем-то другим, и чтобы не казалось, что я готова помочь ему победить. Но это все равно больно, особенно после той привязанности, которую он проявлял ко мне, когда мы играли в эту игру в других местах. После стольких дней и ночей, когда он продолжает отдаляться, я чувствую, что изголодалась по его прикосновениям. Я скучаю по нему так, что это похоже на физическую боль.

Отстранившись, я вижу руку мужчины рядом с ним и незаметно касаюсь пальцем плеча Левина, отстраняясь. Я все еще не до конца понимаю игру, но Левин показал мне достаточно рук, чтобы я понял, какие из них могут навредить его победе. У мужчины рядом с ним такая же, и, хотя Левин не дернулся от прикосновения моего пальца, я уверена, что он все понял.