Дикая родня (СИ)

Только Мария заходила поиграть с ним в шахматы, или приносила какие-нибудь сладости, какие самин ей же и скармливал. Потом девочка садилась рядом с Белым, гладила острые уши, пушистый загривок, морду, что-то шептала ему, но не ревела, за что Ардж был ей безмерно благодарен. Вообще, даже к его удивлению, Мария оказалась очень стойким и сильным ребёнком, что показало и её короткое пребывание в улье руфов. В отличие от той же Тираини, которой стоило только войти в отсек, как её взгляд падал на медкапсулу, а глаза тут же наполнялись жалостливыми слезами. Её Ардж выпроваживал уже мягче, всё-таки она ему еду носила, но всё равно выпроваживал, не забывая рычать в напутствие:

— Хватить рыдать, он ещё живой!

Время тянулось мучительно медленно, вытягивая из команды последние силы и нервы. Ящер нёсся к планете, не жалея единственного двигателя. Экипаж сбивался с ног, сменяясь у руля, всеми средствами пытаясь ускорить этот полёт. Но всё равно машина казалась слишком медлительной, когда каждая минута промедления могла стоить жизни.

То, что у женщин часто переходило в слёзы, у самого Арджа приобретало вид лютой злобы. В последние обороты он уже никого не впускал в отсек, даже Дарча с Марией, оставаясь наедине с умирающим Котовым и собственной безысходностью. Всё чаще его стала посещать назойливая мысль, что он должен поговорить с человеком, хоть что-то сказать ему, пока тот ещё жив, пока не поздно. Услышит ли его Котов, Ардж понятия не имел, да и как разговаривать с ним и что говорить, тоже не знал.

Сердце словно заменили на тяжеленный камень, с трудом ворочающийся в ставшей тесной грудной клетке. Он всё чаще подходил к капсуле, проверяя, дышит ли ещё человек, и подолгу оставался рядом, словно на что-то решаясь, но в итоге всё равно отворачивался и уходил, чувствуя себя полнейшим дураком. И не столько из-за того, что надо было что-то сказать, сколько из-за того, что каким-то внутренним ощущением понимал, что это надо сделать! Но он не может. По малодушию, или просто сдался и не видит для человека иного варианта, кроме смерти. Серый Воин уже занёс над обречённым свой устрашающий ледяной меч, а он не привык останавливать удар, если добыча сама плыла в руки…

— Хреново выглядишь, — остановившись в очередной раз у изголовья капсулы и рассматривая в небольшое окошко бледное лицо с провалившимися в череп почерневшими кругами глаз, сказал всё-таки Ардж, вспомнив их перепалки на берегу горной реки и оброненную как-то Котовым фразу.

Почему-то перебранки вспоминались сейчас охотнее всего…

— Да, теперь тебя с девочкой точно не спутаешь, — проворчал самин, тяжело вздохнув и облокотившись на крышку. — Страшен до жути… Эй, не спи, — постучал он костяшками пальцев по прочному полимеру, — скажи уже что-нибудь! Ответь! Сколько можно спать?! Весь зад себе отлежишь…

Ардж понимал, что начал совсем не так и не с того, что вообще несёт бред, но ему было всё равно. Он столько времени не мог выдавить из себя ни слова, что сейчас его прорвало, ему необходимо выговориться, хотя бы так…

— А ведь ты мне совсем не понравился тогда, — заявил он, сердито посмотрев на Александра. — Нельзя быть таким маленьким и таким наглым… Ну, может, я ещё немного позавидовал твоим силам, пока был ранен, — нехотя признался он, снова тяжело вздохнув. — Но твоё поведение это всё равно не оправдывает, понял? Эх, о чём я вообще! Ты меня даже не слышишь…

Он отошёл от капсулы, походив немного по комнате, словно его гоняла из угла в угол какая-то неведомая сила. Затем вернулся к «больному».

— А, я понял, что ты мне хочешь показать, — зловещим шёпотом процедил он, смотря на белую макушку. — Хочешь, чтобы я пожалел, что забрал тебя с той поганой планеты, чтобы увидел, как ты жить не можешь без своих черномазых друзей. Так утрись, этого не будет! Никогда! Я дал слово, что доставлю тебя домой. Воин всегда держит данное слово, и я своё сдержал, слышишь! Мы уже у цели, Кот! И ты, сволочь, не вздумай тут сдохнуть, когда мы почти прилетели! Слышишь меня?! — зло рявкнул он, не надеясь, впрочем, что Котов его услышит на самом деле.

Но веки человека вдруг дрогнули и открылись, тёмно-сизые глаза цвета грозовой тучи удивлённо воззрились на дрожащие от бешенства саминские жвала, которые Ардж тут же прижал к пасти, не менее удивлённым взглядом смотря на очнувшегося Котова.

— Твой рёв даже в преисподней услышать можно, — тихим хриплым голосом заметил Александр. — Зачем так орать?

— И давно ты меня слышал??? — вкрадчивым голосом, в котором хорошо угадывалась злость, поинтересовался Ардж, открыв медкапсулу.