Дикая роза

Выхватив из кармана пальто пистолет, Мэдден направил его на Макса:

– Ты убил их. Ты убил моих мальчишек – Уильяма и Томми. По твоей вине мой Питер оказался в госпитале до конца жизни.

Макс понял, что ему грозит нешуточная опасность. Билли Мэдден и раньше не отличался уравновешенностью, а теперь совсем спятил. В глазах – ничего, кроме безумия и гнева. Вместе со словами изо рта Билли вылетали брызги слюны. Он весь вспотел и дрожал.

– Билли, дай мне объясниться. Выслушай меня… Я не причинял зла твоим сыновьям. Клянусь тебе!

– Бенни, хочешь его послушать? Он мастер врать. «Не причинял зла»? Да ты их убил! – закричал Мэдден. – Я тебя узнал, фон Брандт. Сразу, как увидел твою рожу в газете. Ваш новый правитель послал тебя сюда любезничать с премьер-министром. Решил меня одурачить? Никакой ты не Питер Стайлс и не англичанин. И совсем не хабар ты переправлял в Северное море. Ты со своим дружком-кайзером хуже всяких воров. Ты и твои пособники крали сведения и отправляли в Германию. Ты сообщил кайзеру, где будут находиться мои ребята, а он шарахнул по ним снарядами. Ты их убил. Это так же верно, как то, что я стою перед тобой… и как то, что сейчас я тебя убью.

Мэдден вновь поднял пистолет. Макс понимал: для спасения собственной жизни у него остаются считаные секунды.

– Билли, ты совершишь чудовищную ошибку, если меня убьешь.

– Я так не думаю, – ответил Мэдден.

Билли обошел стул и приставил дуло пистолета к затылку Макса.

– У тебя есть еще один сын.

– Есть. Но ты и его искалечил, – сказал Мэдден, взводя курок.

– Я не про него. Про ребенка Джози Мидоуз. Если помнишь, она сбежала от тебя, будучи беременной. Беременной твоим ребенком. Опусти пистолет, Билли, и я тебе скажу, где она находится.

Глава 109

– Папа! – позвал Джеймс.

Шейми улыбнулся. Ему нравилось, как звучит это слово в устах сына. Даже если он проживет сто лет, он и тогда не устанет от сыновнего «папа».

– Да, Джеймс.

– А расскажи мне снова про Лоуренса. И про Ауду с Фейсалом. И про пустыню.

Шейми сидел у камина на старом мягком диване в домике в Бинси.

– Дружок, а не пора ли тебе спать?

– Всего одну историю. Папа, ну пожалуйста.

Шейми улыбнулся. Он был готов рассказать сыну хоть двадцать историй.

– Ты умылся? – спросил он сына.

– Да.

– Зубы почистил?

– Да.

– Тогда садись рядом, – похлопав по диванной подушке, сказал Шейми.

Джеймс, уже переодевшийся в пижаму, взобрался на диван вместе со своим плюшевым мишкой Велли.

Отец с сыном приехали сюда на неделю. Они вдвоем и больше никого. С момента появления Шейми в доме Фионы и Джо прошло несколько недель. Поначалу Джеймс держался настороженно, но постепенно оттаял и уже сам начал называть Шейми папой. Когда Шейми предложил ему съездить в Бинси и побродить по Котсуолду, Джеймс немедленно согласился.

– Едем! – закричал он.

Зима не торопилась отступать. Сознавая, что за городом еще холоднее, Шейми с Джеймсом отправились в магазины на Джермин-стрит, где купили теплые ботинки, краги, детский альпеншток, непромокаемый плащ, рукавицы и теплую шерстяную шапку. В домик они приехали три дня назад и с тех пор замечательно проводили время: готовили себе еду, гуляли, забредали в паб на ланч, разговаривали и сидели у камина. Шейми хотелось побольше ходить с Джеймсом, забираясь на окрестные холмы, но раны еще не вполне зажили.

– Если бы ты хоть раз увидел Лоуренса в пустыне, – начал свой рассказ Шейми, – тебе непременно захотелось бы оказаться на его месте и идти штурмовать Дамаск.

– Почему, папа?

– Слушай, и я тебе расскажу. Лоуренсу предстояло едва ли не самое крупное в его жизни сражение. Битва, исход которой повлияет на судьбу всех народов, живущих в тех местах. И не только в тех. Он намеревался захватить пустынный город, который турки превратили в неприступную крепость. В случае успеха он нанесет смертельный удар во врагам Англии и совершит ни много ни мало освобождение всей Аравии…

Джеймс сидел с широко распахнутыми глазами, замерев от внимания. Шейми продолжал рассказывать сыну, как выглядел лагерь Лоуренса накануне похода на Дамаск. Он рассказывал о громко ревущих верблюдах и тысячах свирепого вида бедуинских бойцов. Говорил, как Лоуренс ехал впереди арабских иррегулярных войск, сопровождаемый Фейсалом и Аудой. Не жалея красок, Шейми живописал Джеймсу, как выглядел каждый из троих. Все они были в джеллабах, с винтовками за спиной: величественный Фейсал, прирожденный воин Ауда с резкими чертами лица и сверлящими, соколиными глазами и, наконец, сам Лоуренс – англичанин до мозга костей, с синими глазами и непринужденной улыбкой, и в то же время – сын Аравии, целиком принадлежавший в тот момент пустыне и ее народу.

Джеймс узнал, что выступление в поход заняло многие часы, а когда армия двинулась, над ней висели облака пыли. Издали это было похоже на человеческое море, движущееся на Дамаск.

– Папа, а что там делал ты? – вдруг спросил Джеймс.

– Где? В лагере?

– Нет. В пустыне. Ты же морской капитан, правда? А в пустыне нет океанов.