Дикая роза

– Он жутко зол на меня. Назвал меня жестокой, – сдавленно поговорила она. – Я ведь не нарочно опоздала. Я даже не знала, что отец болен. Письма от Альби и матери добрались до меня с большим запозданием. Едва получив их, я сразу же отправилась в дорогу. Это было полтора месяца назад. Я спешила, как только могла. – Она покачала головой. – Альби и слышать не желает. Мама уже простила меня, а он – ни в какую. – Она печально улыбнулась. – Я хотя бы поспела на похороны. Это ведь тоже прощание, правда? Не такое, какого бы мне хотелось, но единственно возможное. – Уилла замолчала, глядя на гроб. – Я и подумать не могла, что он умрет. Только не он. Он был таким сильным, полным жизни.

Она разрыдалась, закрыв лицо руками.

Шейми подошел к ней, желая успокоить. Человек, лежащий в гробу, был ее отцом. Дом, в который она вернулась, был ее родным домой. И тем не менее Уилла казалась здесь совершенно чужой, совершенно одинокой.

– Мне очень жаль, Уилла, – коснувшись ее спины, сказал Шейми. – Мне очень жаль.

Она повернулась к нему, беспомощная, раздавленная.

– Шейми, а мне жаль, что я не смогла проститься по-настоящему, – сквозь всхлипывания призналась она. – Я жалею, что не смогла сказать отцу, как много он для меня значил и как сильно я его люблю. Если бы я добралась сюда неделей раньше!

Горе Уиллы было настолько глубоким и мучительным, что на глаза Шейми тоже навернулись слезы. Не отдавая себе отчета, он крепко обнял Уиллу. Ее горе исторгалось судорожными рыданиями. Шейми чувствовал, как вздымается ее грудь. Ее руки цеплялись за его рубашку. Он держал Уиллу в объятиях, а она продолжала содрогаться от рыданий. Потом слезы иссякли, и она, изможденная, обмякла в его руках. Шейми по-прежнему обнимал ее, захваченный их общим горем и тем, что она рядом. Уилла, которую он и не надеялся увидеть снова, которую любил и иногда ненавидел.

– Шейми, мне его недостает. Мне его очень сильно недостает, – прошептала она, когда к ней вернулась способность говорить.

– Знаю. Мне его тоже недостает.

Оба услышали, как открылась дверь.

– Шейми! – позвал женский голос. – Ты здесь?.. Ой, извините! Я… Шейми?

Это была Дженни.

Черт, как не вовремя! – подумал Шейми и тут же разжал руки, высвободив Уиллу из объятий.

– Мисс Олден? – неуверенно спросила Дженни, взглянув на мужа, а затем на Уиллу.

Шейми оторопел. Ему стало совсем паршиво. Как поведет себя уязвленная Дженни, узнав, что женщина, которую он обнимал, и есть Уилла Олден? Естественно, разозлится. Оставалось надеяться, что сцену она не устроит. Во всяком случае здесь. Ей хватит выдержки, чтобы приберечь все слова в его адрес на потом, когда они поедут домой.

Он откашлялся, ожидая самого худшего.

– Дженни, познакомься. Это сестра Альби и моя давняя приятельница Уилла Олден, – сказал он. – Уилла, хочу тебе представить мою жену Дженни Финнеган.

Произнеся эти слова, Шейми снова замер, ожидая всплеска гневных эмоций и слезы. Но Дженни, вопреки ожиданиям, подошла к Уилле, взяла за руку и сказала:

– Примите мои соболезнования, мисс Олден. Из рассказов мужа я знаю, что покойный адмирал был замечательным человеком. Мне трудно представить глубину вашего горя. Я очень скорблю о вашей потере.

Уилла кивнула и молча снова вытерла лицо рукавом. Дженни открыла сумочку, достала кружевной платок и протянула ей.

– Спасибо, миссис Финнеган. Прошу меня простить. Жаль, что наша встреча происходит не в более радостной обстановке.

– Мне тоже жаль, а вам не за что просить прощения. – Дженни посмотрела на Шейми. – Катафалк уже прибыл. Через десять минут мы отправляемся в аббатство.

– Я схожу за нашими пальто, – вызвался Шейми.

Дженни покачала головой:

– Тебе лучше еще немного побыть с мисс Олден. – Она повернулась к Уилле. – Простите, что вмешиваюсь, но в таком виде вам нельзя ехать. Вы позволите принести вам чашку чая? Может, еще и влажную салфетку?

Уилла с благодарностью кивнула. Дженни поспешно вышла. Шейми смотрел ей вслед, удивляясь ее доброте и сострадательности. Другая наорала бы на него, обрушив поток ругани, но не Дженни. Она всегда видела в людях только хорошее. И сейчас она нашла увиденному самое благородное объяснение: ее муж старался утешить убитую горем приятельницу. Иного объяснения для Дженни просто не существовало. Шейми не впервые был тронут ее верой в него и во многих других людей. И он решил отныне всегда быть достойным ее любви, никогда не делать больно женщине, на которой женился. Недавняя вспышка его чувств принадлежала прошлому, где и должна остаться.

– Она очень красивая и добрая. Тебе повезло, – сказала Уилла, устало опускаясь на мягкий стул.

– Да, повезло, – согласился Шейми.

– Рада за тебя, – не поднимая глаз, произнесла Уилла. – Рада, что ты нашел такую удивительную женщину.

– Ты рада? – переспросил он.

Шейми совсем не хотел этого говорить. Вопрос вылетел сам собой.

Уилла подняла глаза. Лицо у нее было страдальческим. Все обещания, какие Шейми давал себе мгновение назад, затерялись в вихре эмоций.

– Почему? – спросил он. – Почему ты…