Дикая сердцем

– Нет, конечно! – Я поворачиваюсь и вижу, как вытянувшаяся Мейбл обходит самолет с другой стороны, через ее плечо перекинут рюкзак. За ней плетется Джордж. – Святая корова! Ты так выросла!

Прошло всего четыре месяца, а она так изменилась: бедра стали более округлыми в джинсовых шортах, ноги – более стройными, лицо – похудело. Но самое большое изменение в ней – это ее волосы. Она отрезала свои локоны цвета эспрессо, и теперь они уложены у линии челюсти в гладкий боб, заставляющий ее казаться на несколько лет старше.

– Мы пытались дозвониться тебе в твой день рождения, но нас все время переключало на голосовую почту, – улыбается Мейбл.

Это не та широкая зубастая ухмылка, которую я помню, но тем не менее это улыбка.

Я сокращаю расстояние, чтобы обнять покрепче и ее.

– Я так понимаю, ты знаешь этих людей, – кричит Мюриэль, приближаясь к нам своей тяжелой и медленной поступью.

– Да, – смеюсь я и быстро всех представляю.

– Ну что это, если не идеальное совпадение! – Мюриэль с интересом присматривается к Мейбл. – У нас целая грядка клубники там, которая так и ждет, когда ее соберут.

* * *

Я выхожу на крыльцо, неся в руках две чашки латте.

– Это фантастика. – Агнес принимает у меня свой напиток, пробормотав слова благодарности. – Я только что видела лису. Она убежала в том направлении. – Она указывает налево, в сторону небольшого крытого сарая, в котором мы храним дрова.

– Да, она приходит каждый вечер в это время. Думаю, Фил подкармливал ее.

Раньше меня пугало, когда я поднимала голову и видела ее оранжевую морду, наблюдающую за мной, но потом привыкла. Я даже сделала несколько снимков. А лосей здесь не видно уже несколько месяцев. Я начинаю думать, что это связано не столько с самолетами, сколько с Оскаром.

Агнес вздыхает, отпивая глоток, ее почти черные глаза смотрят на озеро, где Джона и Мейбл сидят в нашей алюминиевой лодке, держа в ручках удочки. Сегодня Джона вернулся с работы рано, задолго до ужина. Они рыбачат уже целый час, отплыв подальше, чтобы побыть один на один, пока солнце заливает западный склон Денали поздним дневным светом.

Наблюдение за ними возвращает меня в тот день на отдаленном озере с моим отцом: мы вчетвером смотрели на болтающиеся лески, сидя на противоположных углах жестяной лодки, Мейбл неоднократно принимала течение за клюнувшую рыбу, Джона отчитывал меня за мое нытье, а папа посмеивался над всеми нами.

В тот день на мою удочку ничего не клевало, а часы казались долгими и утомительными. Чего бы я только не сделала, чтобы вернуться в тот день, хотя бы на мгновение!

– Судя по всему, у вас двоих здесь все хорошо, Калла.

Я ловлю взгляд Агнес, обращенный на мою шею, и понимаю, что играю со своим кулоном. Я плавно накрываю его рукой.

– Так когда вы решили, что приедете? Это было после того, как Джона позвонил тебе в субботу вечером?

Неужели она так беспокоится о нас, что взяла отгул на работе и прилетела сюда?

Агнес переводит взгляд на озеро и мягко улыбается.

– Этот визит давно назревал. Для всех нас.

Это не ответ, но я не настаиваю, потому что не имеет значения, по какой причине Агнес сейчас здесь. Она здесь, и она принесла с собой необъяснимое чувство уюта.

– Иногда действительно бывает тяжело, – признаюсь я шепотом, прислоняясь к столбику крыльца.

– Здесь никогда не бывает просто.

– Я знаю. – Я смотрю, как Джона поправляет свою бейсболку. – Наверное, я думала, что так будет только зимой. – Все только об этом и говорят – о длинных, холодных, темных ночах, которые тянутся бесконечно. – А теперь Джона целыми днями тушит пожары, а я изо всех сил стараюсь поддерживать его. А сама постоянно тревожусь. Обо всем.

– Ты всегда будешь беспокоиться о нем, несмотря ни на что. Я всегда буду беспокоиться о нем. Так всегда бывает с людьми, которых любишь. – Агнес вздыхает. – Думаю, он еще сам ко всему привыкает. – Она протягивает руку, чтобы легонько похлопать меня по предплечью. – Ты тоже во всем разберешься. Я верю в это.

Над озером разносится глубокий звонкий смех Джоны. Я качаю головой.

– Он такой громкий.

– Джона всегда был громким. – Ее оценивающие темные глаза окидывают озеро, деревья за ним и нависающие горы. – Но нет, здесь просто так тихо. Мирно, – быстро поправляется она. – Ваш собственный кусочек рая.

Я вспоминаю, как Диана устраивалась в плетеном кресле позади нас, надев пижаму, с бокалом вина в руке, и восхищалась видом и безмятежностью этого места.

– Думаю, мой кусочек нравится мне больше, когда я делюсь им с кем-то.

– Мы не станем жаловаться. – Агнес прячет свою улыбку в кружке.

– Знаете, вам двоим стоит переехать сюда. Жить вместе с нами.

Это импульсивное приглашение, совсем не обдуманное, и все же, как только эти слова вырываются, я понимаю, что говорю всерьез. Мысль о том, что Агнес будет рядом, согревает мое сердце. Она – частичка моего отца, которого я знала.

– Молодой паре нужно уединение, Калла.