Дикарь

Она даже не заметила, как сама стала отвечать ему с той же страстью и несдержанностью, как приподняла руки, чтобы ненадолго погрузить свои пальчики в густые волосы на затылке мужчины и податься ему навстречу всем телом, вжавшись сильнее лобком в его скрытый под штанами упругий член. После чего уже не могла совладать ни со своими желаниями, ни с телом. Принялась сама стягивать с округлых плеч Каллена его синтетическую куртку, пока он пытался забраться под подол её блузки, уступая или помогая друг другу в тот или иной момент, пока уже оба не оказались обнажёнными по пояс и… О, Великий Вседержитель! До той секунды, когда Лалию прижали голой спиной к стеклу, а тот, кто это сделал, вдруг прервал их сумасшедший поцелуй и прошёлся влажным горячим языком по её шее, ключице и через несколько мгновений вобрал её сосок своим жадным ртом.

Она тогда чуть не взвилась в его руках и не ударилась затылком об окно, теряя последние крупицы самообладания и уже не понимая, что творит сама. Как снова обхватывает его голову дрожащими ладонями и неосознанно тянет его волосы у корней, пока его язык дразнит её сосок, вызывая жгучие вспышки ответного возбуждения совсем в другом месте. А затем проделывает почти тоже самое с её вторым соском, в этот раз заставляя стонать её уже в голос и едва не задыхаться. И при этом не забывая гладить её оголённую кожу, сжимать всей пятернёй другое полушарие груди, пока с первым совершает свои греховные манипуляции с помощью ненасытного рта и бесстыжего языка. Само собой, на этом не останавливаясь. Стягивая вскоре с её ягодиц и бёдер облегающие штаны, практически сразу опускаясь перед ней на колени, чтобы вначале оставить на её чувствительном животе несколько влажных засосов, а после… После пройтись горячей слизывающей дорожкой по центру лобка, до самой вершины схождения уже набухших и ноющих от неуёмного желания долек половых губ. А там… Там накрыть жарким ртом чуть ли не всю её киску, скользнув языком по пульсирующему клитору и тем самым вызвав у девушки едва не конвульсивный припадок от пробравших её в тот момент безумных ощущений.

Кажется, тогда она и перестала соображать окончательно, не сдерживаясь от учащённых стонов и теряя последние нити с окружающей реальностью и внешним миром. Похоже, она вообще не понимала, где находится, и что их ожидало за всеми этими стенами. Но назвать всё это бездумной животной похотью, тоже не поворачивался язык. Ведь она знала, кто именно сейчас сводил её с ума и чьими ощущениями усиливала собственные. Тем более, как не пытайся абстрагироваться от всего остального, невозможно спутать по этим исключительным эмоциональным отпечаткам одного человека от другого. Так что теперь она знает Каллена не только по его запаху, внешним физиологическим особенностям и звучанию голоса. Теперь он проник в неё собственными чувствами, как и частью своей сущности. Теперь она знала его буквально едва не изнутри. И от этого сносило крышу так же сильно, как и от всего, что он с ней делал, или что они делали вместе.

А дальше и вовсе произошло нечто неправдоподобное. Её раб встал, даже не предупредив и не спросив разрешения прервать свои интимные ласки, и, заглянув в глаза Лалии своим потемневшим взглядом, так же без предупреждения подхватил её на руки и понёс в сторону кровати. Ей пришлось только немощно всхлипнуть и несдержанно вздрогнуть всем телом, когда он уложил её совершенно нагую на прохладное покрывало постели и нагнулся сверху, проникая будто враз одичавшим взором в самую душу девушки.

– Ты хотеть большего? Хотеть переступить эту черту? – она не сразу поняла о чём именно он её спросил осипшим и чуть огрубевшим голосом. Ей даже стало слегка страшно и от звучания его низкого баритона, и взгляда, который она чувствовала в себе так же остро, как и все недавние касания мужчины.

– Д-да! – ей пришлось сглотнуть, чтобы хоть немного вернуть собственный немощный голосок. – Ведь именно для этого я тебя сюда и привела.

Переступить черту, грань возможного и невозможного? Лалия её перешла уже очень давно и, пока ещё пребывая в ожидании будущих плодов от собственного безрассудства, крала у реальности и времени все эти драгоценные моменты. Пока ещё могла это делать и хотела этого, как никогда. Да, хотела Каллена, собственного постельного раба, к которому когда-то поклялась самой себе никогда не прикасаться и с которым теперь нарушала все законы, связанные с обращением бесправных невольников и дикарей. По существу, совершала страшный грех с тем, кто не имел никаких прав целовать её в губы и совершать с её телом какие-либо манипуляции по личному усмотрению и своим сексуальным предпочтениям. Потому что у рабов не бывает своего мнения и не может быть своих желаний. Они обязаны выполнять только чёткие приказы своих хозяев, не отклоняясь от оных ни на миллиметр.