Дикарь

— Какого хрена?! — визжит Петро, бегая вокруг своей «нивы», размахивая руками, проваливаясь в снегу и проклиная всех и вся.

Переживая, что тачила взорвётся к чёртовой матери.

— Ты не мог просто сказать, что ты против?! Больной, что ли?

А я не могу успокоиться. После стресса у меня просто припадок. Смеюсь как ненормальная гиена.

Просыпается Семён и, нахмурившись, оценивает обстановку. Он тоже вылезает наружу.

— Даниил, ты что, дурак?! — присоединяется к визгу староста. — Нельзя было по-человечески порешать?

Чувствую, как лицо покрывается пятнами, и с широко раскрытым ртом хлопаю себя по бёдрам руками, заходясь в истеричном смехе:

— Он не дурак, он дикарь!

Глава 10

Глава 10

Аккуратно выскальзываю из машины. От пережитого стресса едва держусь на ногах. Прижимаю к себе сумку, оступаюсь, проваливаюсь в сугроб. Поднимаюсь. Стряхиваю снег. Даже не верю, что выбралась. Голова кружится. Тяжело дышу и смотрю только на Михайлова.

На общем фоне катастрофы моё последнее падение такая малость.

Не знаю, куда себя деть. Даже бежать нет возможности.

А мой спаситель выглядит великолепно. Я такого ещё не видела. Сильный мужик на крепком коне. Мечта любой женщины. Влажные фантазии и всё такое. Кошмар для меня и моего задания.

Недаром Елизавета ему квартиру почти отписала, он же посадил меня на поводок. Отпустил с ними, чтобы спасти.

Деревенский дурак на такое не способен.

Ну почему я веду себя как идиотка? Вот в чём вопрос. Отчего не могу сделать что-то в этой деревне нормально? Всё изначально пошло не так. Сама не понимаю, что творю. Прям тупею на глазах. А у меня, между прочим, есть золотая медаль за успешное окончание школы и в дипломе всего одна четверка. Откуда подобные «искромётные» решения? Что со мной происходит? Что за кренделя я выделываю?

Знаю этого типа всего ничего, но позволяю ему действовать на себя удушающе, словно затягивая на шее ремешок.

— Где я возьму деньги на ремонт этого корыта?! Меня же жена придушит! — визжит Петька, напоминая о себе.

С силой заставляю себя оторвать взгляд от дикаря. Пётр, вместо того чтобы открыть капот, накручивает круги вокруг «нивы», будто не знает, что делать и куда себя деть.

Чуть вдалеке Семён, согнувшись пополам, причитает. Кажется, он начал трезветь, и теперь ему стыдно. Раскаивается человек. Сразу видно, что переживает. Зовёт меня по имени, а потом загребает в ладони снег и умывает лицо.

Петькин приятель и вовсе удивляет: скрывается из виду, убегая куда-то в темноту леса. Не понимаю… Куда он? Видимо, не боится, что его сожрут волки. Но я рада, что больше не интересую его как объект страсти. Вообще, в этой деревне очень хочется побрить голову налысо и перетянуть грудь. Меня аж трясет от страха.

Внутри «нивы» что-то шипит. Не думаю, что находиться сейчас рядом с машиной достаточно безопасно, поэтому отхожу в сторону, бреду по снегу, подальше от Петиной красавицы.

Я в полной растерянности, просто не знаю, куда податься.

Снова ищу глазами дикаря. Михайлов, немного потоптавшись, обещает рыдающему Петру какие-то деньги и разворачивает лошадь, приближаясь ко мне.

Ясно же как белый день, что он ничего не подпишет. Не согласится, хоть на рельсы ложись! Смысл за ним таскаться? Но поблагодарить надо. Поэтому я говорю как можно громче:

— Спасибо, Даниил! Обязана жизнью!

Выходит наигранно.

— Ты, Барби, давай лучше деньги собирай, — удерживает на месте лошадь.

И смотрит холодно. Без улыбки и радости. У него всегда такой взгляд, будто он видит меня насквозь. Сейчас глаза практически чёрного цвета. Мне не по себе. Я всё время чувствую себя в чем-то виноватой.

Вздрагиваю. Конь фыркает, поднимает снег с земли. Встаёт на дыбы, демонстрируя величие и силу. Ржёт. А дикарь уверенно держится в седле и даже не морщится, полностью контролируя ситуацию.

Кутаюсь в куртку. Смотрю на него и не знаю, как с ним себя вести.

— Деньги?! — вдруг доходит до меня смысл его фразы. — Но у меня нет денег. Не надо было меня спасать.

— Ты издеваешься, Барби?!

Я не проявляю пренебрежение, просто выгляжу глупо. И делаю это в одна тысяча сто семьдесят пятый раз.

Дикарь добивает:

— Кажется, это ты, а не я полез в машину к пьяным мужикам.

— Да лучше бы я её не брал! Дура! Мы же думали, ты сама хочешь! — орёт Петька.

— Да всё было отлично, — кашляет Семён, — пока ты, Даниил, не появился!

Зажмурившись, качаю головой. Я так испугалась, что ничего не соображаю. А ещё лошадь подходит чересчур близко. Я боюсь, что Михайлов и его Призрак затопчут меня копытами насмерть.

— Ну тогда с тебя…

Называет сумму. Не понимаю и не хочу понимать. По новой кутаюсь в пуховик. Жму голову в плечи и стою на месте. Кажется, в ту сторону был дом Степановны. Верчу головой. А может, в другую сторону. Я потом придумаю, что делать дальше и где найти ЕЩЁ денег. Но сейчас бы добраться до гостевого дома.

— В такую сумму Пётр оценил ущерб, нанесенный его автомобилю.

— Отлично, — развожу руками, хлопая себя по бокам. — Одним долгом больше, одним меньше.

Решаюсь всё-таки пойти налево.

— У тебя долги?