Дикарь

— И вот мне понадобилось поехать навестить родителей в другой город. Мама плохо себя чувствовала, и я решила пожить у них неделю. Мы созванивались, всё было замечательно, а когда я приехала домой, то не обнаружила ни любимого, ни большей части своих вещей. Пропал ноутбук, колонки, золотые украшения, деньги, которые были отложены на жизнь и погашение кредита. Я кинулась звонить ему, но телефон он не брал, а потом и вовсе оказался вне зоны доступа. Позвонила другу, с которым у него был бизнес, и тот меня просто шокировал. Сообщил, что не знает, где мой товарищ. Они уже полгода как не общаются и ни о каком таком совместном бизнесе он и не слыхал. Я, как полная дура, надеялась, что «любимый» появится, объяснит всё. Ждала его. Но через пару недель в квартиру пришла хозяйка и сказала, что я должна за квартиру, за несколько месяцев. Оказалось, он и её не оплачивал. В тот день я резко поумнела. И повзрослела лет эдак на двадцать, — вздыхаю, покачивая цикорий в чашке и разглядывая пузырчатую пенку. — Так что на мне кредит, у меня нет жилья и впереди смутное будущее. Поэтому мне очень нужна эта работа, даже если ради неё придётся общаться с вашим дикарём. Будь он неладен!

Поёжившись, делаю глоток.

— Не повезло, но мы, бабы, частенько страдаем из-за мужиков. Звать-то тебя как, несчастная? — Моет руки Степановна.

Ответить я не успеваю, так как Степановна бросается к окну. К дому подъезжает большой грузовик с чёрной кабиной. Кузов доверху набит дровами. В крови снова закипает ярость.

Явился. Смотри-ка, какой обязательный.

За ночь я, конечно, основательно перебесилась, но отголоски ненависти никуда не делись. Он. Выкинул. Меня. На мороз! Зубы скрипят от негодования.

Из-за него я познакомилась с Петькой и друзьями. И благодаря ему я всё ещё не чувствую мизинец на правой ноге. Что не есть хорошо, возможно, придется его ампутировать. Но мне нужна эта работа.

Хотя, надо быть с собой честной, если бы ко мне в дом ввалилась какая-то странная женщина, думаю, я бы тоже её выгнала. Правда, наверное, не так жестоко.

— Данила! Приехал! — Разулыбавшись, хозяйка хватает вещи с гвоздя на стене и кидается в сени, совсем по-молодецки, явно забыв о своём почтенном возрасте.

Встаю. Надеваю куртку. Не могу заставить себя выйти на улицу. Наблюдаю за происходящим во дворе через окошко на крыльце. Степановна, набросив на голову пуховый платок и накинув меховой тулуп, крутится вокруг дикаря. Наверняка предлагает ему еду, разного рода услуги, в том числе связать тёплые носки из овечьей шерсти.

А он открыл кузов, надел перчатки и легко перебрасывает чурки на землю. Как будто они вообще ничего не весят.

Терпеть не могу этого негодяя, но он такой сильный и ловкий, даже в приступе ненависти завораживает. Дальше хуже. Дикарь, очевидно, вспотев от работы, скидывает свою дублёнку. Остаётся в чёрной шерстяной шапке и такого же цвета свитере, который туго обтягивает мускулистый торс. Начинает колоть дрова, дабы сложить их Степановне под навес. И, конечно, зрелище ужасно неприятное. И совсем даже не залипательное. Но как бы там ни было, придётся выполнить свою работу.

Выхожу на крыльцо. Смотрю на него искоса. Жду. Он меня словно вообще не замечает. Можно подумать, он не догадывается, что я всё ещё здесь.

— Заболеть не боитесь? — спрашиваю как можно более равнодушным тоном.

— О, чужачка, я думал ты уже покинула нас! Даже не мечтай убить меня. В руках топор, так что я за себя не отвечаю.

Закатываю глаза. Немного совестно за свою истерику. Он ведь мне ничем не обязан.

— И всё же замерзнуть не боитесь, господин Михайлов? Я бы вам посоветовала одеться. Слышали такую аббревиатуру ИВЛ?

— Искусственная вентиляция легких? Ну куда уж мне, городская дама с бумагами.

Стук, поленья разлетаются в разные стороны. Почему мужики так любят колоть дрова? Наверное, это что-то из древности. Истинная природа прорывается наружу. Периодически.

— Вчера ты хотела меня убить, чужачка, что же изменилось?

— Я и сейчас не против жестоко отомстить, однако, как это ни прискорбно, мне всё ещё нужна ваша подпись.

Усмехается, вытерев потный лоб, закатывает рукава, демонстрируя крепкие, сильные руки, и продолжает колоть.

Закутавшись, спускаюсь с крыльца. Опираюсь о ствол обсыпанной снегом берёзы. Мне нужна эта работа, мне необходимы эти деньги. Как бы он ни был мне неприятен. Он должен всё подписать. И поехать со мной к нотариусу.

В тот момент, стоя у дерева, я даже не подозревала, что дальше всё станет только хуже.

Глава 3

Глава 3

— Уходи! — Перестает работать дикарь, отбрасывает топор в сторону.

Смотрит на меня, как на поехавшую головой. Холодно и совсем не дружелюбно. Степановна о чём-то болтает. А меня так злит вся эта ситуация. Вот что я ему сделала, что он так мрачно глазеет? Не я его на мороз к волкам выкинула. Кутаюсь в расстёгнутую куртку и нервно отираюсь о ствол берёзы. Не могу успокоиться. То отлипаю от коры дерева, то снова к ней.

— Никуда я не пойду! Я не у вас дома и не обязана вам подчиняться! Это гостевой дом, и если хозяйка…

— Уйди, кому сказал! — грубо рычит.