Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

Падаю на подушки и укрываюсь одеялом с головой. А потом думаю: и как я буду выглядеть в глазах его мамы? Невоспитанной? Нет, так я не могу. Поэтому сгребаю себя с постели и выползаю из-под одеяла, свесив ноги на пол, наступаю на что-то мягкое. Это оказывается банный халат. Подхватываю его и кладу на постель. Сомневаюсь, что лучший выход его надеть. В нем будет очень жарко.

Голенькой подбегаю к шкафу и открыв дверь, зависаю. И что мне тут можно взять? А тут у Миши даже костюмы есть! Вот это нифига себе фермер! Касаюсь вешалок с вещами, разглядывая. В итоге понимаю, что рубашка – это слишком. А вот с соседней полки беру белую футболку, которая оказывается на мне как туника, длиной чуть выше колена. Самое то. Другого просто нет.

Приоткрыв дверь, прислушиваюсь. Голоса доносятся откуда-то издали. Прошмыгнула в ванную и там закрылась. Разглядываю помещение. Все достаточно лаконично. Серго цвета стены, пол. Душ, даже ванная есть. Я умываюсь, чищу зубы, выдавив пасту на палец. А потом робко выхожу из своего убежища, понимая, что дольше просто неприлично прятаться.

Иду на голоса. И выхожу к кухне, за столом в которой сидели женщина и Миша.

– Здравствуйте, – смущаюсь, когда две пары практически одинаковых глаз устремляются на меня.

– Здравствуйте, – открыто улыбается гостья.

То, что это мама Миши, легко понять. Они очень похожи. Вот особенно глазами.

– Мил, проходи, – подзывает мужчина, показав на стул рядом с ним.

Я послушно подхожу и сажусь.

– Чаю? – спрашивает он.

– Лучше кофе.

– Момент, – поднимается со стула. – Мам, это моя Милена, знакомься. Мил, это моя мама, Наталья Федоровна.

– Очень приятно, – улыбается его мама. – А я уж подумала, что он шутит, будто у него тут девушка, – говорит она. – Очень рада познакомиться, Милена.

– Спасибо. Взаимно.

Передо мной оказывается кружка с ароматно пахнущим бодрящим напитком.

– А я думала, что Алексей пошутил, что ты тут, в городе, – говорит Наталья, глядя на сына. – Набираю тебя, а дозвониться не могу.

– Мам, труба села, – выдает смирненькое этот мужчина, приобняв меня за талию в собственическом жесте.

– Вот и решила заглянуть сюда. Думаю, авось и правда тут, – снова растягивает улыбку. – Значит, вы вместе? – задает вопрос и внимательно на нас смотрит.

Я чуть не давлюсь кофе, Миша лишь крепче меня к себе прижимает и выдает:

– Да.

– Встречаетесь или уже и живете вместе?

– Мам, – хмыкает мужчина. – Давай не будем?

– Ну, почему же? Мне любопытно, когда же мой любимый и единственный сын будет, наконец, счастлив и попадет в любящие женские ручки, – говорит и смотрит на меня, а я у меня щеки все краснее и краснее. Сердце как-то трепещет в груди в ожидании. Только чего, сама еще не пойму.

– Да уже, мам. Вот в этих ручках, – кладет на мою свою огромную ладонь.

– Значит, все серьезно?

– Да, более чем. После всего, что у нас было, я просто обязан жениться на Миле, – выдает, а я давлюсь.

Вот это заявленьице! Это что же у нас было, что меня уже и замуж берут, не спросив?

– Самое главное, счастье, дорогие. И любовь, – видно, как женщина сдерживает слезы счастья, а я вот не могу порадоваться вместе с ней.

Мне любопытно, что за игру затеял этот неандерталец!

Глава 28. А ты меня...

Миша

– Ты надолго в столицу, сынок?

– Ничего определенного сказать не могу, мам.

– Ты по работе или… – хитро щурит глаз матушка.

– Или, – сдаюсь.

Мать расплывается в улыбке. Глаз загорается. Но тут же, встрепенувшись, она начинает суетливо собираться. Приговаривая:

– Ну и отлично! Может, я теперь хоть чаще тебя видеть стану.

– Может быть, – нехотя соглашаюсь.

Нет, побывать в гостях у матери я всегда рад. Там, как в детстве: всегда тебе рады, всегда тебя ждут. Стол накроют, теплом окутают, уютом окружат. И в тридцать с гаком себя ребенком почувствуешь. Просто о переезде в Москву пока даже думать тошно. Наелся я в свое время этой городской жизни. Опостылело. Но херня в том, что и Милку отпустить я теперь не могу.

– Слушай, Мишка, у меня кран в ванной начал подтекать. Заедешь перед отъездом в область? Глянешь? – уже в пороге спрашивает ма.

– Давно?

– Ну…

– И чего молчала?

– Да думала, оно само, как-нибудь…

– Мам, – вздыхаю.

Как же, ага, само.

– Заеду. А лучше отправлю Леху. Быстрее получится.

– Ну, а хотя бы на чай? Я пирогов с капустой напеку. Все, как ты любишь.

– А картошечку на сале пожаришь?

– Пожарю!

– Заеду, – расплываюсь в улыбке.

– Отлично. И Милу свою привози. Хорошая она девочка, – понижает голос до доверительного шепота моя Наталья Федоровна, – понравилась она мне, Мишка.

– Не обещаю, – киваю, – но попробую, – эта “хорошая девочка” с характером пантеры. Руку по локоть откусит, если что не по ее. Пережует и не подавится. Я, конечно, тоже знатно перед матерью приврал. Про ЗАГС ляпнул, не подумав. Милка меня взглядом пошинковала, как капусту, и закатала в банки. Но повернуло меня на ней. Переклинило. Долго мучиться неопределенностью мне уже не по годам. Девка понравилась – девку надо брать. Особенно такую, как Милка. С остальным будем по ходу пьесы разбираться.

Да уж, Михаил Русланович. Куда ты лезешь…