Дикарь (СИ)

— Как только маралы перестанут быть объектом хозяйственной деятельности человека, они вымрут, как зубры.

Вероника немного сдулась и отступила на шаг:

— Всё равно это… жестоко.

— Да, я уже понял, что вы — поборник сферической гуманности в вакууме. В любом случае, если я перестану закупать панты у оленеводов, они не прекратят спиливать им рога.

— Но хотя бы объёмы снизятся!

— Свято место пусто не бывает.

— Пассивная позиция!

— А вы думаете, что когда убивают свинью, чтобы сделать вам стейк в ресторане, то ей не больно? Может, она сама радостно кидается на нож во имя благой цели?

— Тимур, прекратите, вы сделаете из меня вегетарианку!

— Это совсем не обязательно. Рыба не чувствует боли — можете с чистой совестью спонсировать рыбных живодёров.

— Неужели вам совсем не жаль бедных оленей? — спросила она совсем тихо и печально.

— Мне много кого жаль, но я не могу помочь всем, — ответил я ей в тон. — Вы же знаете, этот мир наполнен страданием до краёв. Возьмусь даже предположить, что это неспроста и есть какой-то высший план, для чего оно нужно.

Она покачала головой и обессиленно опустилась в кресло. Я смотрел на её красивое расстроенное лицо и с ужасом и волнением ощущал, как меня охватывает незнакомое чувство. Словно я попал в водоворот и меня кружит и утягивает куда-то, и у меня нет сил

сопротивляться этому.

— Я не хочу в это верить… — задумчиво пробормотала Вероника. — Что мы рождены для страдания.

— Ну, вас это правило касается в наименьшей степени.

Она нахмурилась:

— Почему?

— Вы красивая молодая женщина, родившаяся в обеспеченной образованной семье. Занимаетесь любимым делом, у вас есть жених и, скорее всего, куча друзей. О чём вам печалиться?

Она чуть порозовела в начале моей речи, когда я упомянул о её красоте, но потом вдруг побледнела и холодным тоном произнесла:

— Моя мама погибла несколько лет назад.

— Очень сожалею. Простите, я не знал.

— А ваша?

Я вздрогнул.

— А моя — жива.

Вероника открыла рот, чтобы спросить ещё что-то, но тут зазвонил мой телефон — это был Юра — и я быстро взял трубку:

^{- Да}.

Вероника поспешно поднялась из кресла и выскользнула из кабинета, не прощаясь.

— Ну что ж, друг мой, я кое-что разузнал о твоей журналистке.

— Она не моя.

— Да-да, конечно. В общем, Вероника Львовна — дочь профессора антропологии из МГУ. Спортивная журналистка, ведёт колонку о совеменном фитнесе в журнале "Вокруг спорта". Вот тебе и ключ!

— Ключ..?

— Ну, к улучшению ваших отношений. — Он принялся нудить: — Чтобы расположить к себе человека, нужно проявить к нему искренний интерес: к его занятиям, увлечениям, внутреннему миру. Ты что, Карнеги не читал?

— Читал. Сто лет назад.

— И явно не ввёл его методы в привычку. Сейчас не пришлось бы изобретать велосипед. Перечитай, очень советую.

— Я подумаю.

— Кстати, а почему спортивная журналистка берёт у тебя интервью? В научном журнале закончились сотрудники?

Меня и самого это коробило, но я не стал делиться эмоциями с партнёром:

— Я же уже объяснял: потому что она дочь друга моего отца.

— А они боятся закидывать в клетку с тигром чужих людей? Пусть лучше своего сожрёт?

— Очень мило.

— Мило — моё второе имя. Держи меня в курсе, как там у вас идёт. Если совсем всё плохо — зови, я брошусь на помощь.

— Да, спасибо, что веришь в меня.

— Друг, я верю в тебя, как никто другой.

Я нашёл Веронику во дворе — она сидела на лавочке с босыми ногами и задумчиво смотрела на осенний пейзаж. Было тихо, деревья стояли ещё полностью одетыми, хотя и начали уже желтеть. По ярко-голубому небу ползли маленькие белоснежные облачка.

— Такая мирная картина… — пробормотала девушка. — Глядя на этот пейзаж, трудно поверить, что жизнь, как вы говорите, переполнена страданием.

Я сел рядом с ней.

— Вам будет легче, когда пойдёт дождь с грозой.

Она улыбнулась, и я вдруг подумал, насколько естественна её красота. Как дыхание природы. У неё нормальные скулы, не измалёванные перламутровыми пудрами, собственные ресницы, не давящие на веки, человеческой формы губы — а не как у всех тех девушек, которых мы в последнее время снимаем для рекламы нашей продукции. Юра по традиции высылает мне финальные макеты, хотя и утверждает всё сам. Ему нравятся девушки с варениками вместо губ. Точнее, он говорит, что это тренд, а тренд — вещь неумолимая. Будь в тренде или умри. Хорошо, что он есть в нашей компании для всех этих дел — сам бы я не смог столько лгать себе и своим покупателям.

Глава 7. Естественные реакции организма Вероника

— Вы тоже кое-что утаили от меня, — заметил Тимур, впрочем, без укора. — Почему вы не сказали, что вы спортивная журналистка?

— И что бы это изменило?

— Я бы отнёсся к вам серьёзнее.

— А о чём, вы думали, я пишу?

— О чём обычно пишут женщины журналистки? О ногтях, платьях, шпильках…

— Ерунда. В научных изданиях тоже работает полно женщин.

— Держу пари, все они и вполовину не так красивы, как вы.

Я с удивлением посмотрела на него. Что-то он зачастил с комплиментами — это подозрительно.

— Разве красивая женщина не может заниматься серьёзными вещами?

— Может, но случается такое редко.

Я улыбнулась: