Дикари

И вот так нож глубоко вонзается в живот Леви, и последняя часть моего мира разрушается.

Леви вскрикивает, его голова падает вперед, когда солдат отпускает его, позволяя его телу упасть на Джованни, погружая нож глубоко в его живот. Он стонет, и этот звук вызывает во мне волну агонии, пока я наблюдаю, как сбывается мой худший кошмар.

Джованни удерживает сына за плечо и вырывает из него длинное тонкое лезвие, прежде чем бросить его в траву и вытереть руку о свой черный костюм. Он отпускает Леви, и я смотрю, как он валится на траву к своим умирающим братьям, все трое смотрят на меня темными, цвета обсидиана глазами, а Роман выглядит так, словно почти приветствует смерть.

Слезы текут из моих глаз, весь мой мир рушится вокруг меня без всякой надежды. Джованни направляется ко мне, а я даже не пытаюсь поднять глаза.

— Ну же, мисс Моретти, — говорит он, подходя ко мне и обхватывая мою руку своей окровавленной рукой. — Давайте сделаем это официально. Ты станешь моей невестой.

Джованни тянет меня за руку, и когда солдат отпускает меня, я совершаю свой бросок. Я вырываю свою руку из его крепкой хватки и мчусь к парням, опускаюсь на колени и хватаю их за руки, отчаянно пытаясь поднять.

— Давайте, — кричу я, дергая Маркуса за руку и переводя взгляд на Джованни, чтобы увидеть, как он приближается. — Сейчас. Давайте. Нам нужно идти. Вставайте. Вы не умрете здесь. Не сегодня.

Маркус сжимает мою руку, а пальцы Леви касаются моего окровавленного колена.

— Беги, — ворчит он, слова застревают у него в горле. — Беги. Сейчас же.

Я качаю головой, не желая оставлять их здесь.

— Нет, — быстро отвечаю я, Джованни надвигается на меня. — Не без вас.

Я тяну их за руки, тянусь к Роману, но он отстраняется.

— ОСТАВЬ НАС И БЕГИ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ.

Джованни хватает меня за руку, и когда он тянет меня вверх, мной овладевает отчаяние, я рукой ощупываю по траве, мои пальцы сжимают золотую рукоятку длинного тонкого ножа, которым он заколол всех троих своих сыновей.

Я взмахиваю ножом, и лезвие вонзается ему в плечо. Он вскрикивает от боли, его хватка на моей руке ослабевает, давая мне всего мгновение, чтобы освободиться. Я срываюсь с места, слезы застилают мои глаза, когда я бегу к густому лесу, окружающему территорию, а солдаты бегут за мной.

Пули проносятся мимо моего лица, и я вскрикиваю, переставляя одну ногу вслед за другой, когда в мою сторону устремляются яркие лучи света. Я рискую оглянуться через плечо и вижу пять черных внедорожников, мчащихся по длинной подъездной дорожке вместе с мужчиной на мотоцикле, три из которых направляются ко мне, в то время как два других устремляются к Джованни и его солдатам.

Раздаются выстрелы, и я поднимаю руки над головой, не уверена, откуда, черт возьми, они доносятся и в кого они вообще целятся.

Внедорожники догоняют меня, окружая и вынуждая изменить направление, отделяя меня от солдат. Черный внедорожник набирает скорость, проезжая прямо рядом со мной, и я бросаю взгляд на водителя, когда окно опускается, а мужчина на мотоцикле подъезжает прямо ко мне.

Джиа Моретти смотрит на меня через водительское окно, крепко сжимая в руке пистолет. Она кивает мужчине на мотоцикле, ветер развевает ее волосы вокруг лица.

— Садись, — зовет она сквозь ночь, ее голос звучит едва слышным шепотом, теряясь в дуновении ветра.

Я поворачиваю голову к мужчине на мотоцикле, и когда он поднимает забрало, я узнаю темнокожего, загадочного мужчину, который похитил меня всего несколько часов назад. Прежде чем я успеваю спросить, что, черт возьми, происходит, он протягивает руку, обвивает ее вокруг моей талии и сажает меня к себе на колени.

Он взлетает, как ракета, проносясь перед внедорожниками, его темные дреды развеваются на ветру позади него. Я прижимаюсь к нему всем телом, глядя назад через его плечо, наблюдая за Джованни вдалеке, за тем, как его солдаты помогают ему встать на ноги, пока два оставшихся внедорожника отъезжают.

Он смотрит нам вслед, схватившись рукой за плечо, и когда мотоцикл выезжает из ворот на главную дорогу, я наблюдаю, как он медленно поворачивается к своим умирающим сыновьям.

Три громких выстрела раздаются в ночи, и это последнее, что я слышу, когда навсегда покидаю особняк семьи ДеАнджелис, и слезы текут по моему лицу.

Спасибо за чтение!