Дикари

Старуха, стоя посреди площадки, смотрела на кратер и на ленивый поток лавы, который был уже недалеко от желтых серных ступенек. Она сняла свой котелок, так как камни больше не падали с неба. Сулла, следивший за ней взглядом, спросил себя: а что, если медленное перемещение красноватого потока внезапно ускорится и огонь накроет тех смельчаков, которые не убежали, пока еще было время? Потом Сулла заметил, что старуха была одна.

— Где Хэдунна, старуха? — спросил он.

Она посмотрела на него долгим взглядом:

— Она конечно же пошла по своим делам.

— По каким делам? — спросил Сулла, удивленный тоном и видом своей рабыни-прорицательницы.

— Неужели я все время должна говорить вам то, что вы должны знать? — с иронией спросила она.

Нахмурив брови, Сулла, не понимая, смотрел на нее, но тут подошел Котий — за ним следовали Тодж и его персы — и прервал их разговор.

— Теперь ты должен решить, что делать с Поллионом.

— Да, надо, — сказал галл. — Что вы с ним сделали?

Котий посмотрел в сторону здания, где у врага Суллы была контора и подвал.

— Он пригвожден к стене двумя стрелами Тоджа, заставившими его сказать, где тебя искать.

Галл снова посмотрел на лаву, и они направились к знакомому зданию.

Они увидели, как из подвала, в котором полчаса назад был обнаружен Поллион, грузивший для бегства золото на мула, показался ветеран.

— Он его сторожит, — объяснил Котий, увидев приближающегося человека.

Когда он подошел ближе, Котий обратился к нему.

— Почему ты оставил свой пост? — спросил он.

— Его не нужно больше сторожить, — ответил ветеран тоном, показавшимся странным обоим его собеседникам.

— Ты хочешь сказать, что он умер?

— Совсем нет. Он еще жив.

— Ты можешь мне что-нибудь объяснить? — недовольно спросил Котий.

— Иди и посмотри сам.

И он отошел. Котий и Сулла были в недоумении от его поведения и этого необычного неповиновения, которое он только что продемонстрировал; как только они зашли в здание, чтобы спуститься в подвал, они увидели выползающего оттуда на руках и коленях человека, всего в пепле.

Сулла узнал Поллиона, когда тот подполз ближе. Он полз медленно, каждое его движение сопровождал хрип.

Галл спросил Котия:

— Что с ним?

— Не могу понять! — изумился ветеран.

Поллион узнал Суллу по голосу, так как видеть больше ничего не мог. Он поднял лицо к своему бывшему товарищу по оружию, и галл понял, что у ползущего перед ним человека глаза были выколоты. Вытекавшая из глазных впадин жидкость, смешанная с кровью, прочерчивала бороздки в слое вулканического пепла, осевшего на лице.

— Сулла! Это ты, Сулла?

— Да, это я, — сказал галл, который начал понимать, что происходит.

— Теперь ты отомщен, верно? Оставь мне жизнь. Я умоляю тебя, как умолял в тот первый раз, в VII легионе... Возьми часть золота из моей поклажи, остальное оставь мне, привяжи меня к моему муллу и спусти в Помпеи. Там я найду хирурга.

Сулла, не говоря ни слова, посмотрел на этого жалкого человека, валявшегося в пыли, и тут только заметил, что между ногами у него текла кровь. Туника тоже была запачкана в этом месте.

Он подошел к порогу подвала и тут же увидел, что на полу, около балок, к которым стрелами был пригвожден его враг, валяется окровавленная плоть. Сулла видел такое уже несколько раз во время своей военной жизни, когда попадал на вражескую территорию и его воины-легионеры показывали ему, что враги сделали с их товарищами, попавшими в плен. Пленников оставляли умирать, после того как им отрезали член и яички.

Хэдунна стояла около мула Поллиона, держа в руке кухонный нож, который она унесла из харчевни, спрятав под платьем. Старуха, должно быть, видела его, этот нож, но конечно же ничего не сказала: она знала все. Вот почему Суллу удивил ее тон и вид.

Хэдунна выдержала взгляд своего хозяина, лицо ее было спокойным, хотя и бледным.

Сулла представил себе, что берет под туникой веточку калины и подносит ко рту, но он даже не сделал этого жеста, хорошо зная, что ягод у него нет. Он спустился в подвал и подошел к своей рабыне.

— Что ты теперь собираешься делать с этим ножом? Тебе он больше не нужен, я думаю?

Она ничего не отвечала.

— Ты мне его отдашь, ты не можешь больше им пользоваться. Твоя жизнь тебе не принадлежит, и ты не можешь ею распоряжаться по своему усмотрению. Она принадлежит мне с тех пор, как я перекупил тебя у торговца Мемнона, не забывай об этом. Я заплатил триста сестерциев и не собираюсь зря тратить деньги... И наконец, ты должна мне повиноваться, что бы ни произошло.

Он боялся, что сейчас увидит, как она вонзает нож себе в грудь, а он не успеет перехватить ее руку, потому что увидел в ее взгляде нечто такое, что заставило Суллу испытать волнение. Но она глубоко любила своего хозяина, поэтому протянула ему нож.

— И не забывай о том, что ты мне нужна, — наконец добавил он, мягко завершая приказание.

Все остальные тоже остановились на пороге подвала. Тодж подошел к Котию, пришел и тот ветеран, который оставил свой пост, а теперь вернулся, чтобы посмотреть, чем все закончится.

Сулла повернулся к нему.

— Почему ты допустил такое? — спросил бывший офицер.