Дикари

Ветеран понял, что проиграл партию. Но спущенная праща его, крутясь, уже разрезала воздух. Мужчина, обладая таким же тонким слухом, как у дикого зверя, повернул к нему голову, и тут железный шар ударил ему прямо в лицо. Ветеран увидел, как черепная коробка разлетелась вдребезги, что, впрочем, его не удивило, так как он вложил всю свою силу в этот удар и сила эта была равноценна ярости, которую он испытывал к негодяю, сорвавшему его план похищения Мнестра.

Котий подошел к носилкам. Мнестр агонизировал, вряд ли он сможет довезти его живым до дворца Менезия. А женщина оказалась вовсе не рабыней, занятой на грязных работах, а очень красивой и молодой особой. Кровь заливала ей грудь, и платье, прилипшее к телу, обрисовывало его совершенные формы. Один из кинжалов торчал в груди по самую гарду, и Котий разглядел еще несколько ран, нанесенных с таким ожесточением, что она умерла практически не мучаясь.

Раздосадованный, ветеран задернул занавески. Он оттащил тела мальчика и атлета к мастерской и спрятал за грудами металла, чтобы их не сразу обнаружили, а только через несколько дней, по запаху. Он взял с собой два кинжала убийцы и решил отвезти носилки к дворцу Менезия.

Котий пустился в путь через весь город, ведя за собой мулов. Он очень боялся, как бы кровь, обильно льющаяся из двух мертвецов, не стала капать на землю, поэтому он все время с опаской оглядывался. Но подушки в носилках впитывали в себя кровь: хотя бы в этом ему повезло.

Глава 20 Еврейская девственница

Через три дня после наказания кнутом у Металлы начался жар. Она продолжала лежать на животе, и за ней ухаживала ее рабыня Иддит — та, которая спросила у Суллы, когда галл в первый раз приехал к вознице, хотел ли он изменить мир. Раны Металлы сильно гноились. У нее начался чуть ли не предсмертный бред. Иддит вытирала лоб своей хозяйки полотенцем, смоченным в ледяной воде. Металла привезла Иддит из Британии, как только стала царицей арен, для того чтобы иметь около себя женщину из своего племени, говорящую с ней на одном языке. Иддит, видя, что ее хозяйка приближается к воротам смерти, оставила больную на попечение служанок, приказала запрячь колесницу и отвезти себя срочно в Рим, в тот квартал, где жили британцы. Она вернулась в тот же вечер с мазью, которую ей дал один тамошний лекарь, и с наркотическими снадобьями для питья. Девушки ждали ее сидя на корточках около кровати возницы, дыхание которой перешло в хрип. Они помогли Иддит намазать все тело раненой мазью и влить снадобья ей в рот. Иддит потом отослала девушек и одна осталась у изножья кровати, грустно думая о том, что судьба наслала несчастье на дворец Менезия одновременно с ядом, налитым в этот проклятый кубок, который выпил патриций, и что ремешки галльского кнута поразили здесь всех и вся. Судьба распоряжалась так, что возница умирала не на поле битвы с перерезанным боевым мечом горлом или пронзенной копьем грудью, а вследствие наказания, которому подвергаются рабы, и именно в тот момент, когда она стала свободной женщиной... Такой тяжелый приговор вынесли боги, и нужно было пережить еще и эту ночь, проведя ее в помпезной комнате, мрамор и навощенное дерево которой освещались слабым светом масляных ламп.

Однако мрачные мысли Иддит оказались всего лишь напрасными опасениями. Мазь и снадобья, которые она привезла, изменили ход событий. Возница провела в горячке еще один день и ночь. Но в конце концов неистовая сила, еще сохранявшаяся в теле возницы, победила: горячка стала отступать. Иддит заснула сидя прямо на месте, опершись головой о деревянную кровать, а когда заря разбудила ее, она поняла, что дыхание хозяйки стало ровным. Иддит потрогала лоб мученицы: теплый. Девушки, пришедшие утром одна за другой, вопросительно посмотрели на Иддит. Она им ответила кивком. Потом Металла застонала во сне. Возвращающаяся к ней жизнь принесла с собой сон о любви, в котором она желала красивую молодую брюнетку, та отворачивалась от ее поцелуя и отталкивала ее руки, пытавшиеся обнять ее тело.

Иддит наклонилась над спящей, пальцем отодвинула в сторону одну из повязок, которые были наложены на спину и нижнюю часть тела, и увидела, что раны больше не гноились и даже начали затягиваться пока еще розовой кожей. Днем девушки сложили гармошкой стену, которая отделяла комнату от бассейна с лотосами, для того чтобы впустить свежий воздух, и тут глаза Металлы раскрылись. Она увидела улыбку на лице Иддит и девушек, которые стояли чуть поодаль от кровати.

Еще слабым, тихим голосом она попросила оставить ее одну, и все вышли. Иддит — последней.

Металла попыталась осторожно повернуться, чтобы лечь на спину. Ей удалось это сделать без особенных мучений.