Дикари

Он сам и его товарищи действительно, возвращаясь из Берберии, проезжали через сицилийские Сиракузы, где им показали Этну. Потом они из Сицилии попали в Кампанию[92] и видели Везувий. Это были две горы с внутренним огнем, расположенные на берегу моря... Правда ли, что старуха уже предвидела все это?

– А зачем нам туда возвращаться, к этой горе? – спросил он уже более мягким тоном.

– Потому что там тебя ждет хозяин, который нуждается в тебе и остальных.

Ну, на этот раз прорицательница, доившая коров, просто бредила. Котию стало жалко эту несчастную, у которой судьба в конце жизни отняла разум. В трудную минуту жизни она встретила хозяина, пожалевшего ее, он перекупил старуху у другого, чтобы избавить от ужасной смерти, подобной гибели животного на живодерне; и вот внезапная смерть этого хозяина привела ее к такому жалкому концу.

– Хозяин? – сказал Котий, стараясь говорить ласковым голосом. – Бедная старуха, его больше нет! Он был несправедливо осужден в Риме и потерял все: и свое богатство, и свою жизнь... Вот поэтому мои товарищи и я решили перекупить эту фер...

Она со смехом прервала его:

– Жизнь? Бедный солдат, жизни в этом мужчине больше, чем в моем теле. Лев его ел, тигр ел, он потерял кровь, почти все потерял, но с тем немногим, что ему осталось, он еще лучше устроит свою жизнь!

Нет, нет, – продолжила она, покачивая головой. – Он там, где я тебе сказала, живой, его стерегут солдаты. Но вы же тоже солдаты, и он ждет, что вы придете за ним с копьями и луками в руках!

Котий начал испытывать беспокойство. Он чувствовал, что на него подействовали бессвязные слова этой карлицы со странным лицом состарившейся куклы, которая говорила то вдохновенно, то насмешливо. Тем не менее эти слова были лишены смысла. Осужденных, не погибших на арене, могли отправить на рудники, это Котий знал. Но Сулла был мертв.

Ветеран почувствовал что-то необычное. А что, если Сулла не умер, что, если старуха знала об этом? Она увидела Везувий, она увидела Этну. Есть ли рудники около этих двух вулканов или хотя бы у одного? На руднике может работать Сулла, в этом случае действительно ветераны и персы с фермы могли бы туда отправиться, напасть на рудник и освободить Суллу, как и предсказывала старуха. Если предприятие не удастся или их схватят, ветераны, восставшие против власти, будут распяты на крестах вместе с Суллой... Но с другой стороны, оба вулкана находятся рядом с морем, и оттуда, несомненно, можно уплыть на корабле, похитив бывшего офицера. Котий был уже захвачен этим планом, созданным военным умом солдата, двадцать лет попадавшего с оружием в руках в приключения. Да и Сулла, как офицер, много раз руководил подобными и даже более сложными операциями.

– Так что? – услышал он голос старухи, который вернул его к действительности. – Ты решился готовить своих лошадей к походу?

– Подожди... Эта гора, с огнем, не знаешь ли ты ее названия?

Он рассчитывал на то, что она обрадуется, убедив ветерана, и постарается ответить немного любезнее.

– Если ты не можешь найти гору до неба, которая выплевывает огонь и которую можно обойти кругом, так как же ты тогда служил в легионах? – тут же съязвила она. – Ты знаешь запах серы, солдат?

– Запах серы? Конечно, я уже вдыхал серу.

– Так вот, когда ты почувствуешь запах серы, то знай, что недалеко от этой дымящейся горы мы и остановимся...

Котий с пересохшим горлом смотрел на эту старую куклу, испытывая нечто похожее на страх, и понимал: ему так хотелось, чтобы Сулла не умер, что он даже начал верить в ее пророчества.

– Ты сказала «мы», старуха? – продолжил он. – Так ты хочешь туда отправиться?

– Конечно! У меня тоже назначена встреча с огнем и серой...

– И ты сможешь шагать два месяца? Дорога долгая.

Она пожала плечами:

– Я столько ходила, что пройду на два месяца больше.

Глава 34

Гонорий убеждает Сенат

Сенат романского народа, знаменитый ареопаг, сердце обширной империи, головой которой являлся Цезарь, в полном составе занял свои места на скамьях. Когда Гонорий подошел к трибуне, амфитеатр, видевший за три века столько ошеломляющих или драматических сцен, замер.

Он поклонился величественному месту, откуда раздавались самые значительные голоса в истории Рима, от Катона до Цицерона, произносивших здесь свои памятные всем речи, потом медленно повернулся к сенаторам, и они с некоторым любопытством разглядывали этого молодого человека, непривлекательного физически и неясного происхождения, который тем не менее, благодаря как своему упорству, так и неистовству, получил разрешение на появление в столь уважаемом месте, собрав в результате долгих изысканий все материалы, необходимые для пересмотра процесса над галлом Суллой, наследником патриция Менезия, отданным на растерзание диким зверям во время празднеств, посвященных открытию Колизея.