Дикари

– А как же, – сказал арверн. – Все особы тут имеют нечто вроде частной армии. Иначе... Легко погибнуть в этом городе. Охрана Менезия – это шалопаи. Они входили в зал горлопаня, играли в кости и дрались. Я отправил письмо их хозяину. «Купите мою таверну, – писал я, – и превратите ее в казарму для ваших солдат или запретите им ходить ко мне. Они портят воздух и калечат клиентов».

– И он ответил?

– На следующий вечер он пришел пообедать с друзьями, высокопоставленными людьми, как он сам. Я только что получил свежую гусиную печенку из Дордони. Я подал им печень вместе с битуригским белым вином, немного сладковатым, двадцатипятилетней выдержки. Потом я им приготовил петушков в вине. Настоящих петушков, понимаете, а не курочек. Мне их регулярно привозит из деревни одна славная женщина. «Я приказал своим типам больше не появляться у тебя, – сказал он мне в конце. – Сколько я тебе должен за обед?» – «Ничего, – сказал я, – вы – мой гость. Это честь для меня». – «Вы, галлы, хорошие люди! – ответил он. – Я был знаком с многими галлами в армии. Мой лучший друг – галл».

– Он так сказал? – спросил Сулла.

– Именно так! – ответил арверн, прищурив глаза под огромными бровями. Он продолжал: – Поэтому я не готовлю больше обедов, но зато вечером я подаю фирменные блюда Оверна и Дивио[24]. Все оттуда и привозится, – добавил он, бросив взгляд на ряды окороков и копченостей, подвешенных к потолку. – У меня есть знакомый колбасник из Дивио, он здесь, в Риме, и делает для меня колбасы, требуху и все то, что нельзя перевозить. Уж и вкусны его колбаски! И каждый вечер человекам двадцати отказываю. Не хватает мест. – Он поднялся с гораздо большей легкостью, чем недавно садился. – Подождите, сейчас поджарим колбаски!

– Я не хочу причинять вам беспокойство, – сказал Сулла.

– Какое же это беспокойство, – ответил арверн, наливая розового вина в бокалы.

Галл видел, что глаза у трактирщика блестели. Толстяк занимался своим делом и был рад показать приезжему из Галлии, какое у него хорошее вино и колбасы.

В этот момент Сулла услышал резкий звук рожка, доносившийся из дворца. Там снова раздались крики, вскоре рабы в ливреях открыли ворота. И Сулла увидел уходящую вдаль аллею, обсаженную кипарисами и ведущую прямо к постройкам дворца. Она была пустынна, потом появились великолепные лошади. Белые, как молоко, с заплетенными гривами, украшенные кабошонами драгоценных камней в оправе из позолоченного металла. Скакуны галопом устремились к порталу, уверенные в своей силе и ловкости. Это была четверка лошадей, запряженная парами и шедшая цугом. Проехав ворота, лошади повернули на площадь, и Сулла увидел, что они везли: это была боевая колесница на массивных серебряных колесах, со стержнями, на которые крепились острые лезвия; вожжи из белой кожи держала женщина, на вид лет двадцати восьми. Черты ее сурового лица были исполнены совершенства, как будто она надела маску богини красоты. Вожжи она держала одной рукой, а другой – длинный охотничий хлыст.

Проезжая мимо постоялого двора, она чуть придержала бег нетерпеливых лошадей, и Сулла увидел большой шрам на левой стороне ее лица. Возможно, это был след от боевого меча, но он придавал ее красоте трагический оттенок.

– Ого! – сказал Сулла. – Кто эта девушка?

– Его любовница.

– На боевой колеснице?

– Она по рождению британка[25]. Ее взяли в плен во время мятежа в Британии, когда она командовала эскадроном боевых колесниц. Римляне в тот раз расправились с англами[26]. Она была продана в Рим для боев на арене цирка, и каждый раз, когда она выступала, она убивала своего противника, будь то мужчина или женщина... Менезий выкупил ее за триста тысяч сестерциев. Построил для нее школу гладиаторов, и она там управляет. – Арверн крикнул в сторону кухни: – Мирра! Разожги угли и вынь колбаски из ледника. – Посмотрел на три четверти опустошенную бутыль розового вина. – И принеси еще вина!

* * *

Хозяин «Двух жаворонков» вытер усы тыльной стороной своей лапищи. Он раскраснелся и стал более многословен.

– Все дело в том, – он продолжал рассказывать о семейной жизни Менезия, – что, когда он служил в армии, Порфирия обманывала его направо и налево...

И пояснил, что законная жена Менезия, римлянка из известной патрицианской семьи, но порядочная шлюха, как он думает, что зовут ее Порфирия и что они уже три года ведут бракоразводный процесс. Порфирия и ее семья наняли целую армию сомнительных адвокатов, чтобы вытянуть как можно больше денег из Менезия. Трактирщик добавил: