Дикари. Дети хаоса

— Конечно. — Харпер озадаченно уставилась на его обветренное лицо, словно в ожидании подсказок. — На каком, по-твоему, языке я сейчас говорю?

— Господь всемогущий. — Мердок вздохнул, потер загривок. — Станет хуже — вот что я пытаюсь тебе сказать. Я хоть и лежал, но внимательно слушал все ваши разговоры. Мы торчим здесь всего пару дней, а уже все рушится. Люди ссорятся, борются за свое положение, за власть. Если мы останемся здесь надолго, все будет только хуже. Не будет никаких правил, кроме тех, которые установит сильнейший.

— Самый сильный здесь — Джино. Он защитит меня.

— Может, и так. Но мне нужно восстановить силы, пока не станет слишком поздно.

— Слишком поздно для чего?

— Для того, чтобы пережить всех вас. Кроме нас, на этом острове никого нет. Уясни это своей маленькой хорошенькой головкой, мисси. Кто бы ни жил здесь много лет назад, их давно уже нет.

— А что тогда случилось с Андре?

— Мы же не знаем, что на самом деле с ним случилось, не так ли?

Харпер пожала плечами, глаза у нее блестели.

— Я просто хочу домой.

— Мы оба хотим этого, детка, но я пытаюсь предупредить тебя, что… — Внезапно ноги у Мердока подкосились, и он издал хриплый стон.

Успев подхватить его, Харпер помогла ему опуститься на песок.

— Все нормально?

— Черт возьми, я… я все еще сам не свой, я…

Харпер быстро похлопала его по плечу.

— Просто… типа… отдохни.

— Все нормально, — сказал он, отмахиваясь от нее. — Голова немного закружилась — вот и все.

Пожав плечами, она отошла от него и спустилась к воде. Сняла кроссовки, вытряхнула из них грязь и песок, затем сполоснула в волнах голые ступни.

Мердок раздосадованно вздохнул и попытался успокоить нервы. Он привык быть главным и управлять собой и другими. Никогда не мог смириться со слабостью — ни в себе, ни в ком-то еще. Но с самого начала этого кошмара он ничего, кроме нее, не испытывал. «Бесполезный слабак», — сказал он себе. Когда он подумал о Джино, мысли у него заметались. Этот сукин сын. Если б ни травмы и упадок сил, он показал бы ему, на что способен. Высокомерный ублюдок. Мердок бывал в переделках в самых опасных портах и барах мира. Будет он подчиняться какому-то салаге! «Скоро я встану на ноги, — подумал он, — и покажу ему».

Внезапно его окутал странный запах. В нем чувствовалась смесь тухлых отбросов и чего-то человеческого — застарелого пота, крови, слизи и прочего. Запах просочился из джунглей, проплыл над песком, и, когда добрался до органов чувств Мердока, это было сродни пощечине.

Мердок повернулся в сторону, откуда шел запах, и спешно протер здоровый глаз. Зрение все еще было ужасным, но он сумел различить смутные очертания пальм и полоску песка, отделяющую его от джунглей.

Внезапно что-то крупное отделилось от земли и предстало в клубах грязи и зелени, напоминавших большое облако дыма. Словно воплощение кошмара, исторгнутого самой землей, перед ним возникла фигура.

— Какого черта? — пробормотал Мердок, щурясь в попытке сфокусировать зрение.

Но видел он не так хорошо, чтобы можно было разглядеть детали. Мердок потер глаз и посмотрел снова, чтобы убедиться, что ему не мерещится. Он прекрасно знал, к чему могли привести обезвоживание и недоедание…

Фигура издала странный рык. И было в этом звуке что-то человеческое.

С бешено колотящимся сердцем Мердок поднялся на ноги и оглянулся. Харпер он увидел не сразу, но наконец смог разглядеть ее: она сидела на корточках в воде, недалеко от берега.

Рык сменился хриплым воем, будто тот, кто издал его, либо часами кричал перед этим, либо, наоборот, очень долго не издавал ни звука.

Мердок резко развернулся в его сторону, едва не потеряв равновесие.

Фигура неслась прямо на него. Яркий солнечный свет и плохое зрение, словно сговорившись, мешали Мердоку понять, что это. Фигура вскинула что-то над головой и побежала быстрее, стремительно приближаясь к нему.

Мердок хотел что-то сказать, позвать на помощь или ответить на ее вой своим криком. Хотел броситься навстречу, сжав кулаки и приготовившись защищаться, если потребуется, до последней капли крови. Хотел много чего сделать, но в итоге просто замер, потрясенный и растерянный. И в следующую секунду фигура быстро взмахнула тем, что держала над головой. Мердок успел увидеть лишь странную белую вспышку, когда солнечный свет отразился от стали. Затем у него перехватило дыхание, и он почувствовал вкус крови и желчи. Когда он понял, что его что-то ударило с невероятной силой и точностью, пришла боль, взорвавшись внутри него электрическим разрядом.

А потом все замерло. Время, звуки, всё.

Рвота и кровь заполнили рот и хлынули наружу, окружающий мир накренился и завертелся. Мердок рухнул, жестко ударившись об песок. Небо над ним, прекрасное и бескрайнее, было каким-то живым, он был уверен в этом. И все же в тот странный, жуткий миг Мердок, неожиданно для себя, задался вопросом, есть ли там, в вышине, что-нибудь на самом деле? Смотрит ли на него Бог, наблюдая за его последними секундами? Или он умирает в одиночестве под пустым и бездушным небосклоном?