Дикари Гора

Пыльноногий попросил, убрать шкуру кайилиаука. Грант, парень проницательный, казалось, возражал, и, действительно, даже пригласил товарища исследовать других девушек на цепи каравана. Дикарь, однако, едва бросил на них взгляд, но они съеживались даже от такого поверхностного осмотра, боясь принадлежать краснокожему Господину. Он более пристально и длительно присмотрелся к рыжеволосой, но Грант что-то ему сказал, и дикарь отвернулся от нее, чтобы снова размышлять о том, что могло лежать скрытое под шкурой кайилиаука. Грант, очевидно, не хотел выставлять рыжеволосую в общей продаже. Насколько я помнил, он держал для нее в памяти другое предназначение. Он предполагал, сторговать за эту рабыню пять шкур желтого кайилиаука. Нет, она не была просто приведена, в поход по Прериям, в качестве простого вьючного животного. Она была еще и ценным товаром.

Один или две из других Пыльноногих тоже подошли туда, где лежала шкура, скрывающая Маргарет, раздетую английскую девушку. Первый краснокожий уже показывал признаки нетерпения. Он, конечно, вовсе не был дураком. Ему было ясно, что Грант, если бы он действительно, серьезно, хотел скрыть девушку, то припрятал бы ее, связанную, с заткнутым ртом и завязанными глазами, вне поля зрения, возможно в овраге приблизительно в одном пасанге отсюда. Так что понятно, что шкура кайилиаука, это только хитрость, чтобы пробудить интерес возможного покупателя. Пыльноногий, несомненно, понял это. Далее, несомненно, понял он и то, что его интерес был все же возбужден, несмотря на очевидность этой хитрости. Соответственно, я не мог обвинить его, за чувство некоторого раздражения или негодования. Я надеялся, что Грант знал, что он делал. Он уже имел успех, в его уловке со шведками, и по моему мнению, вступал на опасную землю. Внезапно Пыльноногий и Грант, говоривший с ним, разразились хохотом. Мне потребовался приблизительно один миг, чтобы понять, что произошло, и в течение одного ена, все стало предельно ясным.

Краснокожий, если ему интересно, должен был предложить цену, не глядя, на то, что лежит под шкурой. На самом деле все это было, шуткой и азартной игрой. Вопрос теперь прояснился, и Пыльноногий со своими товарищами, были довольны. Он пытался обойти вокруг и заглянуть под шкуру, но Грант, со всей очевидной серьезностью и вдумчивостью, успевал вернуть края шкуры на место.

Краснокожие, в целом, любят шутки и азартные игры. Их шутки, что и говорить, могли бы показаться немного чудаковатыми или грубыми более цивилизованным народам. Любимая шутка, например, это сказать молодому человеку, что его предложение кайилы родителям его возможной женщины было отклонено, таким образом погружая его в отчаяние, а потом с хохотом, сообщить ему, что оно было-таки принято. Этот тип шутки, кстати, не считается, нарушением сообщения правды, практика, которой краснокожие придерживаются с большой строгостью. Азартная игра, также, представляет интерес для дикарей. Общие игры — лото, игра в кости и угадывание камней. Пари, также, может иметь место в связи с такими вещами, как падение стрел, или появления животных, особенно птиц.

Скачки на кайилах, само собой разумеется, также очень популярны. Вся деревня, будет наблюдать такие забеги. То, что происходило сейчас, не могло бы быть ясно понято, если не подразумевать, что Пыльноногие знали, уважали и даже любили Гранта. В такие игры они не стали бы играть с незнакомцем. Теоретически, краснокожий мог бы предполагать, высокую вероятность того, что как только будет сделано выгодное предложение цены за товар, что лежит скрытый под шкурой, и затем шкура будет убрана, то там можно найти распутную девку, столь же уродливую, как тарларион. Но практически Пыльноногий знал, на своем опыте, что Грант им такого делать не будет. Они понимали, что он спрятал там не только что-то хорошее, но очень хорошее. Кроме того, так как предложения за товар, который нельзя посмотреть и пощупать, почти всегда ниже, то он мог оказаться для них хорошим подарком. Пыльноногий с большой драмой отказался повышать цену выше чем две шкуры кайилиаука за то, что лежит под этой шкурой. Грант должен был теперь или принять или отклонить это предложение. Оно было, конечно, принято, и Грант, с некоторой театральностью, отбросил шкуру.