Читаем Дикарка полностью

Дикарка

Ломбарды здесь были на каждом углу. Пересилив себя, она вошла в один из них и показала, неряшливому ростовщику обручальное и венчальное кольца своей матери, которые несколько лет провисели на цепочке на шее Эй Джи. Чтобы снять кольца, потребовалось порвать цепь, и Эй Джи, дрожа как в лихорадке, положила в жадные руки самые ценные для нее вещи.

Когда Эй Джи вышла из ломбарда, ее наличность увеличилась в несколько раз.

Но душа была опустошена.

***

Следующие несколько дней Эй Джи провела в каком-то затрапезном отеле, меняя свою внешность. Ее усилия не пропали даром. Глядя на себя в зеркало, она была теперь уверена, что ни одна живая душа не найдет в ней сходства с молодой женщиной, чья фотография украсила все газеты Штатов.

Виктор, Марко и их дружки были не единственными, кто мечтал встретиться с Эй Джи Саттон.

Агенты ФБР хотели допросить ее в связи с убийством Карен Траск, которая была застрелена на берегу бухты возле ограды имения Виктора Кэвала. Сын этой женщины, Тайлер, прыгнул в воду и спасся – мать закрыла его своим телом от пуль убийц.

Мальчик опознал на фотографии горничной женщину, которая выпустила его и мать из кладовой в доме Кэвала, но был настолько потрясен, что не смог связно рассказать, кто и зачем их похитил.

Виктор Кэвал начисто отрицал свою причастность к похищению и проявил полную готовность сотрудничать со следствием, разрешив агентам ФБР осмотреть и обыскать свой дом. Виктор заявил, что некий конкурирующий с ним «бизнесмен» обманом поместил похищенных в его доме, а охрана обстреляла беглецов, так как была убеждена, что это грабители, пробравшиеся в чужой дом. У самого Кэвала было железное алиби: в тот вечер он был в Орландо на обеде у одного известного и всеми уважаемого политика.

Никаких улик против Кэвала не было – ни в отношении похищения и убийства, ни в отношении торговли наркотиками, и все подозрения с него были сняты.

Что касается пропавшей горничной, то, согласно мнению газет, Эй Джи Саттон скорее всего была мертва.

Странное чувство посетило Эй Джи, когда она читала об этом, сидя в темном кафе французского квартала.

Она поняла, что это правда.

Эй Джи Саттон умерла.

Вместо нее родилась Лия Хаскин.

***

Лия, лежавшая на полу машины у ног Марко, не подавала признаков жизни. Он на бешеной скорости вел машину по извилистой дороге, стараясь вписываться в повороты и не думать о том, что может значить эта зловещая неподвижность.

Вдавив в пол педаль газа, Марко ухитрился оторваться от неутомимых преследователей и, обогнув лесной массив и проведя машину между деревьями, улучил наконец момент.

– Держись! – проревел он, обращаясь к Лии.

Ругаясь и молясь одновременно, он резко вывернул руль вправо, машина с визгом повернулась на гравии и ринулась к густой лесопосадке. Вцепившись в руль, несколько раз нажав на тормоз, чтобы замедлить сумасшедший бег машины, когда она проносилась в угрожающей близости от деревьев, Марко гнал автомобиль по узкой лесной тропинке.

Убедившись, что машина с людьми Кэвала отстала и преследователи потеряли его, Марко облегченно вздохнул и остановил машину.

– Эй Джи? – позвал он, опасливо дотронувшись до неестественно темных волос женщины, по-прежнему неподвижно лежавшей на полу возле переднего сиденья.

– Лия! – поправил он себя, когда она не откликнулась на свое былое имя.

Дрожа всем телом, Марко взял Эй Джи за безжизненно повисшую руку и понянчил ее в своей ладони, глядя в лицо, которое казалось ему знакомым до сердечной боли.

Как часто он смотрел на Эй Джи, когда она засыпала в его объятиях.

Как часто, погладив ее, сонную, по щеке, он опускал руку ниже, к ее груди, чтобы ощутить, как бьется любимое сердце.

Сейчас он сделал то же самое и с облегчением убедился, что сердце бьется ровно и сильно. Осмотрев Эй Джи, Марко убедился, что она не ранена.

Это был всего лишь обморок.

Несколько секунд он был не в силах пошевелиться, настолько ослаб от радости. Но времени расслабляться не было. Марко открыл дверцу машины со своей стороны. Выйдя из автомобиля, он сунул пистолет в плечевую кобуру под курткой. Потом, наклонившись, вытащил из салона Эй Джи и, качая ее на руках, как маленького ребенка, прижал к груди.

– Нам нельзя оставаться здесь, – прошептал он.

Продираясь сквозь густой лес с драгоценной хрупкой ношей на сведенных от напряжения руках, Марко время от времени тихо окликал Эй Джи по имени, но она все не приходила в сознание.

Единственными звуками, доносившимися до его слуха, были щебетание птиц и треск сухих веток под ногами.

Осознав наконец, что он сумел-таки доставить девушку в относительно безопасное место, Марко позволил себе коснуться губами волос Эй Джи. Прежде чем вновь вернуться мыслями к предстоящему трудному пути, он запечатлел на дорогих волосах нежный поцелуй.