Дикарка для Хулигана

— Так ты без тачки? — спрашивает Андрей, отпивая мой остывший чай.

— Угу. Без.

Накрывает мои руки своими и утыкается лбом в переносицу.

Как же мне его не хватало. Весь окружающий мир меркнет и тает. Остаются только его глаза. Хриплое дыхание. Обжигающе-сухие губы. Бешено колотящее сердце.

Глажу пальцами скулы, щёки и виски. Подаюсь вперёд, прикасаясь к губам. Он гулко выдыхает мне в рот и коротко целует.

— Если чё, я ещё здесь. — бубнит Тимоха.

— И я тоже. — поддерживает Андрей с улыбкой в интонациях. — Хотя, кажется, начинаю привыкать, что когда вы рядом друг с другом, то оторваться не можете.

Северов ухмыляется, а у меня начинают гореть уши. Закапываюсь лицом ему в шею, чтобы скрыть смущение.

— Аномально, Дикарка. — вбивает мне в ухо.

— Слушай, я, конечно, только за, чтобы закончить эти игры, но сейчас не лучшее время. Подкинуть тебя домой, пока остальные не приехали?

Даже не верится, что Андрей сам это предлагает. Все две недели, что мы с Егором, всё бурчал, что задолбался нас прикрывать. Но даже он, видимо, понимает, что НикМак не дадут нам спокойно жить.

— Не откажусь. — подбивает Северов, поднимаясь на ноги.

Мне приходится встать вместе с ним. Он оборачивает руку у меня под грудью и опускает подбородок на плечо. Откидываюсь спиной на него, стараясь сплавиться. Учитывая температуру его тела, то не так уж это и сложно. Парня мелко потряхивает, что говорит о том, насколько ему паршиво.

— Егор, — задираю голову вверх, чтобы поймать его взгляд, — давай я поеду с тобой. Хотя бы до вечера за тобой поухаживаю. Не хочу, чтобы ты был один.

— Не надо, Ди. — сипит мне в шею. — Я тоже скучал по тебе, но сейчас всё равно завалюсь спать. Будешь смотреть, как я дрыхну?

— Буду.

— Диана. — выталкивает обречённо. — Если ты будешь рядом, то мне будет не до сна. — незаметно толкается твердокаменным членом мне в ягодицы.

Блин, да он у него хоть когда-то падает? У Егора температура под сорок, а этой глыбе хоть бы хны.

— Ребят, я всё понимаю, но времени у нас немного. — высекает Андрюха.

Отрываюсь от Северова и ловлю настороженный взгляд Тимохи.

— Что? — бросаю, когда идём к выходу из кухни.

— Я так понимаю, что средним пока ничего не говорить? — скашивает взгляд на впереди идущего Егора.

— Мы должны сами. Соррянчик, что врала тебе, но ты и сам должен всё понимать.

— Понимаю, братишка. Пока помолчу. Но и вы не затягивайте. Ты же знаешь, что они Горе рассказывали обо всех планах и попытках поймать твоего хахаля, а он… Короче, писец.

Громко сглатываю и опускаю взгляд вниз.

— Ты же встанешь на нашу сторону, Тим? — выбиваю с опаской.

— Куда же я денусь? — режет с улыбкой, закидывая лапу мне на плечо. — Должен же кто-то спасать твоего фрика-старпёра.

— Не называй его так. — бубню, тоже растягиваясь в улыбке.

— Это я ещё скромно. Ты же знаешь, что близнецы так в словах ограничиваться не станут.

Ещё как знаю. Как и то, что если придётся, то буду драться за Егора. Хорошо, что Андрей и Тимоха теперь за нас.

Гора обувается и застывает возле двери. Шагаю к нему, и он сразу же укрывает меня в своих надёжных объятиях.

— У тебя лекарства есть дома?

— Всё есть. Не волнуйся, Дианка. Сейчас приеду домой, нажрусь колёс и рубанусь спать. Как проснусь, сразу тебя наберу. Дерьмово всё, конечно, вышло, но так получилось.

— Зато ты спас жизнь той девушке. Оно того стоит, Коть. Даже если всё пошло не по плану. Значит, такая судьба. Смирись.

Он тихо смеётся и целует меня в лоб. Наклоняясь к уху, шепчет:

— Извини, в губы целовать не буду. Оставлю своих микробов при себе.

— Возьми мою куртку. — предлагает Андрей, протягивая одежду. — А то совсем сляжешь.

— Благодарствую. Всё, Котёнок, не грусти. — всё же прижимается к мои губам на пару секунд. — Люблю.

— И я люблю.

Всего через несколько минут приезжают родные. Злой как собака Макс. Взбешённый Никита. Хмурые родители.

— Всё плохо? — выпаливаю обеспокоенно, поёжившись от порыва осеннего ветра.

— Как таким овцам вообще права дают? — рычит Макс. — Нет, ну правда. Тупее всех тупых.

— Ей краска мозги выела. — поддерживает Ник. — Эта тупорылая почти час чухала ментам, что она не виновата и срать, что она должна была уступить.

Пока помогаю с разгрузкой покупок, слушаю возмущения братьев, радуясь, что Егор всё же уехал.

— Хоть разобрались?

— Ой, Даня, проще было молча уехать и самим ремонт оплатить. — с усталостью говорит папа, растирая двумя пальцами глаза. — Она даже меня довела.

— Здесь и я соглашусь. Обычно меня ничем из себя не выведешь, но эта сосальщица безмозглая…

— Мама?! — одновременно с братьями выкрикиваем.

Впервые слышу от мамы такие слова. Женщина, которая вырастила пятерых детей, при этом четырёх с половиной пацанов — очаг спокойствия и безмятежности. Никакие наши драки и ссоры не способны были сбить её с этой орбиты.

— А что "мама"? — непонимающе разводит руками. — Ты бы её губы видела. Ужас! — на эмоциях тональность поднимает. — Такими только на машины и зарабатывать. Стояла и хлопала своими коровьими ресницами. — распаляясь, бурно жестикулирует. — Полное отсутствие мозга она восполнила силиконом.