Дикарка для Хулигана

Как напоминание и доказательство, делает первое робкое движение тазом, толкаясь глубже. В ожидании острой боли зажмуриваюсь, но её не следует. Рывком распахиваю веки и смотрю в его обеспокоенные глаза.

Если бы я не знала, каким Егор был раньше, то в жизни не подумала, что он может быть жестоким и холодным. Что способен намеренно причинять боль. Не уверена, что какой-то сопливый романтик смог бы так долго сдерживать себя, заботясь только о том, что чувствует его девушка. Гора же, не думая о себе, без остановки гладит, целует, ласкает, успокаивает. Шепчет какие-то милые глупости, уничтожающие зародившуюся истерику.

Поднимаю руки на его плечи и несильно вгоняю ногти в кожу, когда входит ещё немного. Из приоткрытых горящих и сухих губ вырывается слабый стон.

— Больно?

— Нет, любимый. Всё хорошо. — шуршу ему в рот, а следом пробираюсь в него языком.

Он шумно выдыхает и отвечает на поцелуй. Приподнимаясь на локтях, медленно качает бёдрами. Чувствую, как его твердокаменный член скользит внутри меня. Как сопротивляется моё тело. Как он растягивает меня, но, кажется, ещё немного и просто разорвёт. Нас обоих трясёт. Егор сжимает ладонями моё лицо, разрывая жаркий, но почему-то такой неловкий поцелуй. Будто мы разучились это делать. Все наши движения нервные и напряжённые.

— Малышка, если будет больно или неприятно — говори. Помнишь ту ночь, когда ты приехала ко мне?

— Конечно, помню, Коть.

— Я тогда просил тебя говорить всё, что чувствуешь. Помнишь?

— Да.

— Сейчас тоже. Говори. Если будет больно, то я остановлюсь. Я не хочу сделать что-то не так. Ты для меня первая, Диана. Такая же, как и я для тебя. Раз не получилось сделать всё красиво, то дай мне хотя бы не накосячить и не испортить всё. Я не хочу, чтобы ты терпела боль только потому, что так надо.

Убираю дрожащими пальцами влажную чёлку с его вспотевшего лба и мягко касаюсь его губ.

— А ты остановишься? Сможешь?

Сама не понимаю, для чего задаю эти вопросы. Я не собираюсь тормозить его. Но в глубине души даёт ростки зерно сомнения.

Парень закрывает глаза, прикусив щёку, и кивает. Потирается губами о губы.

— Смогу, Котёнок. Обязательно смогу, если ты этого захочешь. Только не молчи. Договорились? — хрипит на пониженных.

Дожидаясь моего согласия, подаётся назад, почти полностью выйдя из меня. Медленными короткими толчками вбивается обратно, скрипя зубами. Поймав мой непонимающий взгляд, падает сверху, опустив голову к изгибу шеи.

— Что случилось, Егор?

— Ты, пиздос, какая узкая, Диана. У меня, блядь, чувство, что это мне сейчас целку сбивают. Как только в тебя рванул, думал, что уздечку порвал.

— Тебе больно? — выпаливаю, боясь подтверждения своей догадки.

Неужели то, что он говорил — правда? Он испытывает физическую боль? Разве так бывает?

— Терпимо. Но будто, сука, всю кожу срываю. Только не кипишуй. Сейчас станет проще. Я догадывался, что так может быть. Но думал, что растянул тебя достаточно, чтобы вот так, — тяжело сглотнув, переводит дыхание, — одним рывком. Не хотел тебя мучить. Решил, что так тебе не слишком больно будет. Смазки хватает. Да и специально не дал тебе от оргазма отойти. Попробуй расслабиться. Так нам обоим легче будет.

— Я постараюсь, Котя.

Опустив веки, медленно и глубоко вдыхаю. Планомерно выдыхаю. Несколько секунд и давление в промежности спадает, а ощущения в обратку — усиливаются.

Гора расслабленно выдыхает и бомбит:

— Умничка моя. Вот так. Ты молодец, Ди. Теперь постарайся не напрягаться и не сжиматься. Не закрывайся от меня. Всё самое паршивое уже закончилось. Впереди только наслаждение.

Не отрывая голову от моей шеи, втягивает кожу, посасывая. Вбивает в меня член, не набирая скорости, но с большей силой. Я стону всё громче, вгрызаясь в губы. Скребу его спину и плечи. Из его груди тоже поднимаются стоны. Дыхание сбивается. Капли пота покрывают кожу. Мои ладони скользят по его телу. С висков скатываются вниз солёные бисеринки. Прижимаясь ближе, ловлю их губами. Он поднимается на вытянутых руках и смотрит мне в глаза.

— Порядок? — хрипом выдыхает.

— Да. Мне хорошо. Очень, Егор. — выпаливаю с улыбкой и тут же разрываю грудь стоном.

Парень ускоряется. Врывается в меня всё глубже и напористее. Забивает влагалище горячим твёрдым членом. Кусает, лижет, сосёт мои губы. Рваными поцелуями всё лицо покрывает, наращивая ритм и глубину проникновения. Каждые пару минут старается уловить мой взгляд, явно беспокоясь, но я только улыбаюсь и прихватываю его губы, подмахивая бёдрами вверх.

Когда мошонка звонко бьётся о мои ягодицы, а головка вжимается в матку, не сговариваясь, замираем. Дрожь ползёт по напряжённым мышцам. Мурашки атакуют кожу, будто миллионы игл. Глаза в глаза и так же в унисон выдыхаем.

— Моя. — одним словом клеймит, не оставляя ни единого шанса.

— Мой. — тем же способом припечатываю.