Дикарка для Хулигана

— Боже, Егор, что за глупости? — вопрошает, повышая голос. Приподнимаясь, сдавливает ладонями мои щёки, отчего за рёбрами ураган поднимается. Чётко в глаза заглядывает, будто свою уверенность впихнуть в меня пытается. — Какой ещё обузой? Ты, считай, для нас член семьи.

Пробиваю вставший в горле ком, на мгновение отведя глаза в сторону.

Блядь, да что же это так сложно? Просто принять это? Позволить ей проявить материнскую заботу? Просто сдаться этому чувству?

Шумно сглатываю и до критической отметки тяну носом воздух. Забиваю лёгкие кислородом и смотрю прямо в её карие глаза. Когда говорю, из самого сердца слова льются. Настолько искренне я разговаривал только с Ди.

— Я очень сильно люблю Диану. И хочу однажды стать частью её семьи. Я не знаю, что это такое, но… То тепло, которое есть у вас… С отцом у меня очень сложные и напряжённые отношения. Маму почти не помню, но… — блядь, тяжело то как говорить, но я заставляю себя сказать то, что горит в груди. — Надеюсь, что однажды смогу смело заявить, что и у меня есть семья. Есть настоящие мама и папа.

Сука, как же сопливо это звучит. Кажись, мозги совсем расплавились и поплыли.

Женщина прикладывает пальцы к увлажнившимся глазам и осторожно ловит капли. С коротким смешком стукает меня ладонью по плечу.

— Вот что ты наделал, негодник? — смеётся сквозь слёзы. — У меня сейчас макияж поплывёт. Мы с Витей будем рады такому сыну.

Подаваясь вперёд, обнимает меня за лопатки. Несмело оборачиваю руками её плечи, ощущая, как внутри что-то трещит и лопается. Заливает и затапливает любовью не только к Дикарке, но и к её маме. Кажется, женщины семейства Диких имеют на меня какое-то странное воздействие.

— Решил у меня всех женщин увести? — доносится весёлый голос Виктора.

Роняю руки вдоль тела, встречаясь с ним глазами, а он улыбается. Мама Ди перестаёт меня тискать и подходит к мужу.

— Витя, не издевайся. Я и так парня засмущала. Смотри, весь как рак красный.

От её замечания цвет моего бордового лица ещё ярче и насыщеннее становится. Только силой воли заставляю себя стоять на месте и удерживать зрительный контакт. Папа Дикарки в это время бросает взгляд мне за спину, на дверь её спальни, а потом чётко в глаза смотрит, давая знать, что понял, что я провёл ночь в Дианкиной постели.

Бля-ядь…

— Сделаешь ей ребёнка — женишься. — вроде и строго заявляет, но улыбка в голосе просачивается.

— Я и без ребёнка на ней женюсь. — заявляю стабильно и уверенно. Позволяю себе растянуть губы шире. — Без вариантов.

— Хорошо. — кивает он. Шагая ко мне, вытягивает руку, которую я уверенно пожимаю. — Может, это и преждевременно, но добро пожаловать в нашу семью, Егор. — придвигаясь к самому уху, предупреждает. — Я тебе единственную дочь доверяю. Не вздумай её обидеть.

Еле сдерживаюсь, чтобы глаза не закатить. Нахрена Дикарке столько защитников? Она и сама отлично справляется.

— Не переживайте об этом. — толкаю с внешним спокойствием.

Он кивает и поторапливает жену:

— Наташа, я на работу опоздаю. Ты готова?

— Да, готова. Сейчас только макияж поправлю. И принесу лекарства и травяной сбор. — смотрит на меня. — Обязательно выпей, а потом спать. — только собираюсь возразить, как она меня строгим материнским взглядом прибивает к месту. — И не спорь со мной. Я обо всех своих детях забочусь.

Исчезает на лестнице, а я так и замираю, разведя руки в стороны. Виктор повторяет моё действие и вздыхает.

— Женщины.

Переглянувшись, начинаем смеяться. Так просто и открыто. Мне на душе так легко становится, как в жизни с отцом не было. А ведь они видели меня всего-то несколько раз, а уже приняли.

Все мои слова, сказанные маме Ди, не были пустыми. Я реально хочу стать частью этого Дикого семейства. Даже несмотря на то, что все братья всё ещё косо на меня поглядывают, уверен, что рано или поздно они смирятся полностью. А её предки вообще мировые.

Пока пью чай, мечусь от одной мысли к другой. Столько всего и в голове, и в груди, и в сердце наматывается, что дышать сложно.

Говорят, что начинаешь ценить, только когда теряешь. Это не так. Ценить можно и то, чего у тебя никогда не было, а тут внезапно появилось.

Сидя на краю кровати, нащупываю вспотевшую ладошку Дианы и сплетаю наши пальцы. Она давит чуть сильнее и трепещет ресницами.

— Привет. — улыбается сонно и робко.

А меня всё больше топит. Нежность топит. Любовь. Желание всю жизнь вот так вот рядом.

— Отдыхай, малышка. Ещё рано. Тебе надо выспаться.

— Тебе тоже. — хрипит, закашливаясь.

Отставляю кружку на табурет и отодвигаю от постели. Даю Дикарке таблетки и воду. Опускаюсь рядом с ней, закутывая нас обоих в одеяло. Прижимаюсь сухими растрескавшимися губами к горячему влажному лбу. Убираю с лица волосы. Зарываюсь пальцами в пряди, поглаживая затылок. Девушка откидывает голову назад и смотрит на меня туманным взглядом.

— Всё хорошо?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты хмуришься. — проводит пальцами по пролёгшей на лбу складке. — Почему?

Прибиваю её ближе к себе. Носом втягиваю запах её волос.

— Просто задумался.

— О чём?

— О том, что счастливее меня нет человека на свете, Диана.