Дикарка для Хулигана

Блядь, я бешусь из-за того, что опять приходится сдерживаться. Мы преодолели самый главный предел, но всё равно не можем просто трахаться. Почти неделя прошла с того момента, как я сделал Дианку своей полностью, но мы даже не целовались нормально. Засуха в ротовой полости, заложенные носы и сорок градусов этому не способствовали. А сейчас мы оба буквально горим нетерпением, но, зная её семейство, уверен, что кто-то из них наверняка заявится в самый неподходящий момент, чтобы убедиться, что "ни чем таким" мы тут не занимаемся. Как только мне полегчало, близнецы стали особенно часто заглядывать в Дианкину комнату, при этом находя для этого тысячи причин. Впрочем, ни меня, ни Ди такая внезапная забота не обманула.

— Диана, не молчи. — бурчу, когда она так и не отвечает.

— Ты опять будешь меня ругать. — шелестит тихонечко.

Едва сдерживаю не только смех, но и улыбку. Иногда меня просто убивает её детское поведение. В хорошем смысле. Она такая милая в эти моменты, что лыба сама по роже расползается. Мягко целую её в губы и всё же улыбаюсь.

— Не буду, Дикарка.

— Обещаешь? — недоверчиво вскидывает на меня взгляд.

— Обещаю, Котёнок. Ругать не буду. Бурчать на тебя тоже. Что ты опять себе надумала? — бомблю сквозь смех.

— Ты не хочешь меня?

Я обещал не злиться. Не злиться. Не злиться. Я обещал.

Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, гася злость. Ловлю её руку и перевожу на ноющий член. Она тут же усиливает давление и ведёт вниз. Сцепляю зубы, чтобы не застонать от боли.

— Ещё доказательства нужны? — шиплю, тормозя её движения.

— Я дура. — бубнит, обнимая за рёбра.

Прижимаюсь губами к её виску и перекидываю ладонь на затылок, разминая пальцами и слушая её довольное мурчание.

— Ты поговорил с той девушкой? — спрашивает немного позже.

Закрываю глаза и рассказываю Дикарке всё как есть.

— Я почти на все сто уверен, что она девушка Артёма. Ну какой смысл ей тогда молчать? — с того дня, как я показал Диане фото, она ни разу не спрашивала, что случилось, но время пришло. Незаметно сгребаю пальцы свободной руки в кулак до боли в суставах и признаюсь в том, в чём никогда никому не признавался. Со всеми грязными подробностями, детскими мечтами, юношескими надеждами. Я выкладываю ей абсолютно всё. Девушка молча слушает. Не задаёт вопросов. Не делает попыток жалеть. Только вырисовывает пальчиками невидимые узоры на моей грудной клетке и периодически касается губами то щеки, то виска, то шеи. Так она поддерживает. Крепче сдавливаю её плечи, когда подхожу к моменту, когда я видел брата в последний раз. — В тот вечер Артём пришёл домой с девушкой. Меня сразу предупредил, чтобы я куда-нибудь потерялся на ближайший час. — на этих воспоминаниях хмыкаю. — Я ему тогда так завидовал. Хотел скорее вырасти, чтобы самому таскать девах. — Дикарка тихо шипит мне в ухо и щипает за бок, вызывая смех. — Успокойся, ревнивица. Мне было четырнадцать. К тому же этот вечер стал самым ужасным в моей жизни. — шумно сглатываю и прочищаю горло. Воспоминания об этом сажают голос до хрипящего полушёпота. — Отец должен был дежурить в больнице, но почему-то вернулся. Я сидел в своей комнате, играл в какую-то игру, пока не услышал крик отца и визг той девахи. Она как была голая, так и выбежала из его спальни. Следом полетели её шмотки. Артём выбежал через минуту с криком, что он больше не останется в этом доме. Дальше всё происходило как в фильме ужасов. Я тупо стоял и смотрел, как отец его избивает. Я ни разу не видел его в таком бешенстве. В ход шли не только кулаки, но и ноги. Раньше такого никогда не было. Но и брат перестал сдерживаться. В ту ночь он впервые посмел ответить отцу. Завязалась драка. Я давно привык к виду крови, но это был настоящий пиздец. Артём вырвался, но отец бросился следом. Брат схватился за нож. Пырнул папашу. Я тогда повёл себя как идиот и трус. Нет чтобы вступиться за брата, уйти вместе с ним… Он же давно меня звал с собой. Говорил, что как только ему исполнится восемнадцать, то мы уйдём вместе. А я всё трусил. Если бы решился, то ничего из этого не произошло бы. Мне сорвало башню. Я кричал, что если отец умрёт, то я никогда не прощу Артёма. Что тогда и он для меня умрёт. Он так посмотрел на меня. — перед закрытыми веками стоит брат с ошарашенным взглядом, отчаянием, надеждой и… разочарованием. Глаза жжёт непрошенная кислота. Я столько лет запрещал сам себе вспоминать ту ночь. Даже думать о ней. Но сейчас я обязан пройти через это. — Он, блядь, был еле живой, но всё равно ждал, что я пойду. А я бросился к отцу. Я… Блядь…

— Не надо, Егор. — шёпотом просит Ди, поворачивая мою голову на себя. Целует в край глаза, и только после этого я понимаю, что, сука, плачу. Прорвалась таки боль, которую столько лет купировал. — Ты был в шоке. Я понимаю. Ты ни в чём не виноват. Я уверена, что ты сможешь достучаться до этой девушки и обязательно найдёшь брата.

— Он никогда не простит меня. — выталкиваю хрипло, давя всхлип, который разрывает грудь.