Читаем Дикие полностью

Дикие

Гарри знал, что с наступлением сезона циклонов ему придется прекратить собственные поиски, но до 1 декабря у него еще оставалось три дня. Он отдавал себе отчет в том, что по статистике четырнадцати дней было вполне достаточно для того, чтобы разыскать большой отряд. В конце концов, Пауи был не Бермудским треугольником, в котором бесследно и непонятно почему исчезали самолеты. Рано или поздно обнаружится какой-нибудь факт, ключ к разгадке судьбы отряда «Нэксуса».

Нужно было лишь продолжать поиски, пока не обнаружится этот ключ…

В своей промокшей от пота одежде Гарри устало поднимался по деревянным ступеням веранды отеля «Индепенденс», отмахиваясь от москитов, которые роились в желтой, полоске света снаружи остекленной парадной двери. Он услышал, Как миссис Чанг говорила что-то дрожащим голосом по телефону.

— Добрый вечер, — сказал Гарри и направился к свою комнату, но миссис Чанг, одетая в желто-зеленый атласный халат, протянула руку и изо всех сил дернула его за рукав.

— Задержитесь на минутку, мистер Скотт, — попросила она.

Положив трубку на телефон из слоновой кости, она сказала:

— У меня ваши новые часы, мистер Скотт. На следующий день после того, как у Гарри пропали часы, миссис Чанг нашла — за десятипроцентную дополнительную плату — в качестве временной замены какие-то часы с растягивающимся металлическим браслетом, но через восемь дней они сломались, и даже Рональд Чанг не смог починить их. Поэтому Гарри потребовал или заменить их, или вернуть деньги.

Наклонившись вперед, миссис Чанг сунула руку в глубокий карман своего халата.

— Мистер Скотт, у вас на верхней губе какая-то болячка. Если хотите, я подошлю к вам Фредди с противовоспалительной мазью — за медицинское обслуживание дополнительно 15 процентов. — Вытащив руку из кармана, она произнесла с торжествующим видом: — Вряд ли вы найдете часы лучше этих.

Гарри в изумлении уставился на золотые часы, лежавшие на ее пухлой ладошке. Он схватил их и перевернул задней стороной. Надписи никакой не было, но Гарри часто видел этот тонкий золотой циферблат и всякий раз, когда на заседаниях правления он начинал о чем-то рассеянно думать, он безучастно наблюдал за этим крошечным окошечком небесно-голубого цвета, которое раз в месяц открывал миниатюрный человечек, «сидевший» внутри на дне. Вне всяких сомнений это были часы Артура Грэхема — стоимостью двадцать пять тысяч долларов, полностью автоматический золотой брегет с вечным календарем, турецким тройным циферблатом и золотым браслетом. Это был чуть ли не единственный подарок его матери, с которым он никогда не расставался.

— Где вы их взяли, миссис Чанг?

— Их принес в магазин какой-то уличный торговец. Они стоили Рональду двух велосипедов «Рэйли», отремонтированных, но почти новых, — довольно дешево за такую вещицу.

— Я заплачу вам сто австралийских долларов, чтобы поговорить с человеком, который продал вам эти часы.

— Не считая стоимости самих часов? Эти часы — редкого качества.

— Миссис Чанг, пришлите сюда быстро Рона.

Часы были в отличном состоянии. Не похоже, что они провели время в брюхе акулы. А не мог ли украсть часы Артура кто-нибудь из слуг отеля до того, как начались эти волнения? Может быть, с полки в ванной комнате? Но ведь Артур никогда не снимал их с руки. Нетерпеливо ожидая Рональда Чанга, он думал, что, по крайней мере, их будет легко идентифицировать. Внутри наверняка выгравирован заводской номер, поэтому наверняка возможно будет найти ювелира, у которого они были приобретены. При удаче по записям в книгах можно было найти и фамилию клиента, который их купил.

Гарри даже и не помышлял сообщить об этих часах полиции Пауи. Как вещественное доказательство, они конфискуют их, что в этой вороватой и некомпетентной стране означало, что уж теперь-то они неизбежно исчезнут, и на этот раз навсегда. Подробности же их обнаружения будут дотошно записываться на какую-нибудь форму в трех экземплярах, это стоило бы Гарри кучу времени и сигарет, ни к чему бы не привело и сделало бы его еще более непопулярным среди местных полицейских, которые не только ненавидели вмешательство в их дела, но и ненавидели вообще любую работу. Ее они рассматривали как прямое оскорбление.

Торопливо вошел Рональд Чанг, которого оторвали от ужина — в открытом вырезе его салатовой полистеровой рубашки все еще торчала салфетка. Он сказал Гарри, что уличный торговец, который продал ему эти часы, купил их у солдата — одного из новеньких, которого звали Филипино. Солдат взял за эти часы девяносто кинас.

Щедро вознагражденный за свои хлопоты, Рональд неторопливо пошел обратно к своему ужину. Гарри открыл свой водонепроницаемый пояс-кошелек, который он никогда не снимал (даже под душем), аккуратно положил в него часы Артура и, застегнув его, снова повязал вокруг талии.

Кто бы ни был тот, кто продал эти часы Рональду Чангу, он знал, что случилось с Артуром, а возможно, и с Анни, и со всеми остальными.