Дикие

Я оцепенел от ужаса и страха – на меня смотрели черные глазницы пустого с редкими зубами черепа, клочки истлевшей кожи прилипшими черными листьями трепыхались и ссыпались на меня. Трубка, зажатая в редкозубых челюстях, горела адским пламенем. Удушающий запах серы обволакивал меня и лишал воли. Иссохший мертвец смеялся скрипучим смехом и длинные клочки седых волос развевались на ветру, трепеща в нескольких пядях от моего лица. Я чувствовал тошнотворный запах гниения.

Внезапно все вокруг потемнело, до черноты лишь красная Луна ореолом освещала мертвую голову. Мне никогда еще в жизни  не было так страшно. Казалось сердце остановилось.

– Я покажу тебе кое-что, что ты не знаешь, – зловеще прошептал он, приблизившись так, что запах тлена стал просто невыносим.

– А-а-а-а…– закричал он.

Череп широко разинул, свою беззубую пасть, как огромную бездну, в которую провалилась трубка, рассыпающая мне красную дорожку из раскаленных углей… и я испуганный и плачущий, провалился в эту черную пропасть.

…Голоден. Как же я голоден. Еда! Я поднял тяжелую голову, переставая прятаться в снегу, не в силах дальше терпеть голод. Чувствую, как растаявший снег стекает по горлу, захватывая по пути, слюни и вытягивая все в длинные нити.  Сильное чувство толкало меня вперед, запрещая таиться. Еда была рядом. Я чувствовал ее волнительные запахи. Глупая еда! Яства манили к себе и просились в рот. Обещали лакомые кусочки, хрустящие косточки и нежные глаза. И главное… эти восхитительные крики. От них я схожу с ума. Огромные слюни стали падать в снег, протыкая в нем ровные дырки до самой мерзлой земли.

Пора атаковать. Пока не съели всю еду. Словно услышав мой призыв. Справа, так же осторожно, как и я медленно вырос из снега еще один сугроб. Я предостерегающе заворчал. Снег перестал сыпаться с холмика и, когда я уже успокоился, потеряв бдительность, из лежанки стремительно вылезло чудовище. Наклонив шипастую голову, задрав к небу мощный хвост оно с ходу попыталось протаранить мой бок и нанести как можно больше увечья. Убийца!

Я инстинктивно повел лапой, отбросив нападавшего.

Получив увесистый удар в голову, мой противник отлетел метра на три, а я с удовольствием и с восторгом посмотрел на свою лапу, такой только каналы копать или болота черпать – хороша! В такую много еды уместится! Мой товарищ-неудачник скуля и плача уполз в темноту, волоча за собой ноги.

Догнать и убить его! Пока он не съел мою вкусную, нежную, сладчайшую еду! Мысль меня заполнила всего без остатка. И я простонав рванул вперед. Лапы остервенело заработали и я вылетел из снега, оставляя за собой глубокую канаву с осыпающимся в нее снегом. Ужас еды тек по мёрзлой  земле  тонким приятным ароматом, щекоча ноздри.  Я втягивал его в ноздри и урчал.

О! Эта вкусная еда!

Преследуемая еда, которая дразнилась, от меня убегая, тихо и сладостно плакала, прося, умоляя ее съесть.

Конечно, я съем тебя. Потерпи. Уже скоро.

Деревья внезапно расступились передо мной, открывая ровную утоптанную площадку. По середине высилось конусообразное хранилище – там еда, там наслаждение. Я замер, и чуть завывая, размазал слюни, встряхивая их в темноту. В ответ раздался жалкий плач. Хорошо, как хорошо…

В кладовой еда специально росла для меня, готовило мне куски пожирнее, лелеяло нежное мясо. Чужая забота трогала. И вызывала урчание в животе. Так ведь и захлебнуться можно! Что говорил хозяин? Все, что со горящей свечой в окне – его, все что без свечи – ничье. Строгие правила. Я встал на носочки и потянулся к небу. И слегка прикоснулся к легким стенам хранилища еды. Осторожно ощупал, спешить нельзя. Теплая шкура прогнулась, приглашая порвать ее и ввалиться во внутрь к еде. Нет. Не так быстро. Я повалился на спину и покатался от удовольствия на спине. Потом опят подошел к стене. Не отпуская ладонь с нее медленно пошел вдоль кладовой, обследуя ее по сантиметру, в поисках свечи – знака хозяина. Еда внутри хранилища вела себя не долго спокойно, быстро почуяла, что ее пришли наконец-то съесть и наперебой стала звать к себе, пронзительными криками, приманивая. Ликуя от счастья. Я же не торопился. Никак не понимая чья еда? Еще не верил, что нашел клад. Сделав очередной круг, так что закружилась голова, прислонился к шкурам. Всё. Теперь я точно знал. Мне повезло. Я нашел клад. И он только мой. Рядом с головой шумно грохнуло, горько запахло, и в глухой стене появилась идеально круглая дыра. Большая. Специально для удобства глаза. Еда приглашала меня к себе и сейчас специально сделала дыру, чтобы я на нее посмотрел и оценил. Я заревел в знак в благодарности. И посмотрел. А потом заревел в диком реве! Мою еду ел мой неудачливый соперник. Торопился. Глотал большими кусками. Не жевал. Большие куски висели на тонких жгутах кожи, свисали с его челюстей, а кости и ребра с красными хрящами подрагивали между его белых клыков. Восхитительный подкожный жир тонкими сосульками сливался с оттопыренных губ.

 Кто же так ест!