Дикие

Я кивнул, достал из кармана мобильник и метнулся в сторону главного дома, набирая Крис, чтобы сказать, что сегодня ее заберет Колдер. Мелкая не отвечала.

Я оставил ей голосовое, набрал сообщение Артуру и вошел в дом Алистера, чтобы уже через пятнадцать минут оказаться внутри больничного блока.

Стива действительно пришлось держать. Анна кричала не просто громко, она скулила. Алистер рвался и прошел через неполный оборот, но я его пока контролировал. Родители Анны сидели у самых дверей в операционную. Эмили и еще несколько женщин находились внутри. Периодически были слышны шаги, шум приборов и бряцанье каких-то инструментов.

Через полчаса приехал отец, и Стива удерживать стало гораздо проще. Он совсем сдулся, ссутулился на стуле и уставился пустыми глазами в пол. Ничего не видел, ничего не слышал, только вздрагивал от малейшего шороха, да от звуков из-за двери операционной.

Минут через сорок все стихло, а еще через десять к нам вышла измочаленная Бартон, практически синяя. Пот струился по лбу, ее руки дрожали, губы были сухими, глаза лихорадочно блестели.

Она подошла к замершим на диване родителям Анны.

- С ней все хорошо, и с ребенком тоже, - прохрипела Эмили, садясь на стул. – Анна сейчас под капельницей, завтра я пропишу кое-какие препараты, все объясню. А сейчас никаких нагрузок и волнений, ей надо оставаться в постели. Минут через десять ее переведут в палату. Нат и Стефани за ней сегодня присмотрят.

- Что… - начала было Луиза, но Эм лишь головой покачала, достала из кармана халата какую-то ампулу и шприц.

- Я сделаю вам укол успокоительного. Поверьте, с вашей дочерью и будущим внуком все хорошо. Стивен сможет ее увидеть, как только успокоится. Никаких стрессов, никаких лишних эмоций. Сейчас ей нужен отдых.

Луиза быстро закивала, ее губы дрожали, женщина крепко стискивала руку мужа, кусала губы. Бартон ловко поставила укол, выкинула шприц, ампулу и перчатки в мусорку. С каждой секундой бледнея все больше.

- Эмили, спасибо тебе, детка, - обнял едва держащуюся на ногах Эм здоровяк Лиам. – Спасибо.

- Это моя работа, - едва слышно отозвалась Бартон. – Я рада, что удалось помочь. Действительно рада.

Я буквально вытащил полуживую заучку из лапищ отца Анны и повел на выход. Девушка почти повисла на мне, была невероятно горячей, одежда пропиталась потом. Его запах ощущался даже сквозь медицинский халат.

- Ты молодец, Бартон, - пробасил нам вслед отец.

- Спасибо, альфа, - прохрипела Эмили, и мне все-таки удалось вытащить ее на улицу.

- Ты как?

- Еще хуже, чем выгляжу и пахну, - попробовала пошутить она, но тут же все испортила, поморщившись. – У Анны открылось кровотечение. Она не послушала меня в прошлый раз, если не послушает и в этот, потеряет ребенка! – со злостью прорычала девушка.

А в следующий миг согнулась пополам.

- Эмили…

Она сидела на корточках на дорожке, держась руками за живот и стонала.

- Черт! Давай отведем тебя назад. Может какой-то укол…

- Только… если усыпить, - проскулила она. – Мне никто не поможет… - дыхание было сбившимся, теперь зазнайка шептала. – Просто… отведи домой…

- Черт!

Я подхватил зануду на руки и рванул к ее дому, стараясь особо не трясти девушку. Открыл пинком дверь, уложил на диван. Бартон горела.

- Чем тебе помочь?

- Воды и шоколад. В верхнем ящике, в столе…

И Эмили выгнулась дугой, вцепившись начавшими изменяться руками в диван.

Твою мать!

Я вернулся к ней через несколько минут, поставил миску с ледяной водой и тряпкой на столик, бросил туда же шоколадку, приподнял голову.

- Пей.

Эмили в два глотка опустошила стакан. Я положил ее голову к себе на колени и опустил мокрое полотенце на лоб, укрыл ноги пледом. Девушку била крупная дрожь, она стискивала мои руки, так что когти рвали кожу, и стонала.

- Поговори со мной, - хныкнула зануда. – Отвлеки.

На секунду пришлось закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями, успокоить собственное дыхание, найти тему, которая действительно ее отвлечет.

- Я помню, как ты с родителями только приехала к нам, - улыбнулся, снимая полотенце и макая его в воду. – Ты тащила за собой огромный рюкзак, дурацкий, с Белоснежкой. Он был неподъемный и весь розовый. Ты волокла его по земле, потому что не могла поднять, и пыхтела, но помочь не разрешила.

Я опустил полотенце на все еще горячий лоб, а Эм вдруг перехватила мою руку, провела мокрой тканью по лицу, подбородку, опустилась к шее.

Я сглотнул.

Желание шарахнуло неожиданно. Сбило с толку и перекрыло на миг кислород.

У Эмили, оказывается, очень тонкая, очень нежная кожа. Горячая. Запах пота и самой Бартон начал туманить мозг, разбудил зверя внутри. Волк порыкивал, принюхивался. Он в буквальном смысле почти охреневал от того, что я ничего не делаю, хотя давно мог бы.

- Мне было пять, - прохрипела Эмили. – И я была очень самостоятельной.

- Да. А еще помню твои косички, шорты ниже колена и кепку с Чикаго Булз. Я ненавидел Чикаго Булз.

- Ага, ты болел за Элэй Клиперс.

- Конечно, я болел за Клиперс, это лучшая команда за все время существования игры.