Дикие дни

То, что это вотчина администрации, понятно было с первого взгляда. Ковровая дорожка на полу, деревянные панели на стенах, декоративные светильники в форме вытянутых ромбов на потолке – необычно, но без вычурности, – небольшие рекреации с журнальными столиками и кожаными диванчиками – места ожидания для посетителей, большие, с причудливыми разноцветными узорами, напоминающими работы Эрнста Неизвестного, кашпо возле окон, в которых стояли горшки с не менее странными растениями с широкими, будто настриженными ножницами по краям, листьями, из которых торчали белые, бледно-розовые или бледно-желтые соцветия, похожие на растущие вверх сосульки. Даже запах на этаже стоял типично административный: смесь дорогого парфюма, дешевого пластика и пыли, набивающейся в файлы меж бумажных листов.

Не встретив никого на своем пути, они дошли до рекреации с двумя большими, солидными дверями, расположенными точно напротив друг на друга, так, словно одна из них была зеркальным отражением другой. Вот только на одной двери, той, что справа, красовалась блистающая золотом табличка с именем профессора Левченко. Табличка же на другой двери возвещала, что за ней находится кабинет заместителя Селиванова.

Приложив к замку магнитную карточку, Селиванов гостеприимно улыбнулся и распахнул перед гостями дверь.

Кабинет оказался не просто большой, а огромный. Страдающему агорафобией в него было лучше даже не заглядывать. После трех шагов по блестящему паркету сам собой проклевывался вопрос: если это кабинет, то каков же тогда у них конференц-зал?

По правую стену располагались три больших окна с опущенными, но не закрытыми жалюзи. По левую – тянулись ряды книжных шкафов, на которых корешки научных фолиантов чередовались с различными фигурками-наградами, забранными в рамки дипломами и фотографиями, на которых Селиванов был запечатлен либо с какими-то людьми, либо в одиночестве, но тогда уже на фоне каких-то достопримечательностей.

– Прошу, присаживайтесь, – Селиванов указал гостям на кресла, расставленные вокруг большого, круглого стола с покрытием из полированных ореховых пластин.

Чуть дальше стоял большой письменный стол. Но, даже не взглянув на него, Селиванов, как и все, занял место за круглым столом.

– Если вы желаете какие-либо напитки или закуски… – начал было Селиванов.

– Нет, спасибо, – деликатно прервал его Мастер. – Давайте сразу перейдем к делу. Расскажите нам об основных направлениях вашей работы в настоящий момент. Если можно, коротко, не вдаваясь в научные подробности.

Селиванов положил руки на стол. Сначала он прижал ладони к его гладкой, чуть прохладной поверхности. Затем поставил ладони на ребра и соединил кончики пальцев.

– В данный момент наши ведущие специалисты заняты разработкой новых модификаций препаратов «Тритекс», «Нимбус-Семь» и «ФНР-12». Также мы заканчиваем лабораторное тестирование препарата нового поколения с рабочим названием «Сулим-Верт». Буквально на прошлой неделе нам удалось выделить из печеночной ткани альтера фермент с очень необычными свойствами, получивший техническое название «ЛМП-412». По нашим оценкам, использование данного фермента может иметь очень хорошие перспективы…

– Секундочку, – приподнял лежавшую на столе руку Мастер. – Я полагал, вы занимаетесь поведенческими реакциями альтеров.

– Именно так, – утвердительно наклонил голову Селиванов. – Мы занимаемся разработкой препаратов для коррекции поведения альтеров, содержащихся в спецпансионатах.

– О каких именно препаратах идет речь? – спросил Карцев. – Я сам работал с альтерами.

– Уже названные мною «Тритекс», «Нимбус-Семь» и «ФНР-12» входят в состав стандартного витаминного коктейля, который получают альтеры. Так же вам должны быть знакомы такие названия, как «Вектор-Ф», «Тарнай», «Хармон», «Нифологин».

– Разумеется, – быстро кивнул Карцев. – «Вектор-Ф» и «Тарнай» мы прописывали альтерам, находящимся в депрессивном состоянии, а «Хармон» и «Нифологин» давали пациентам с ярко выраженной гиперактивностью, на которых не действовали обычные транквилизаторы.

– Совершенно верно, – не без гордости улыбнулся Селиванов. – Это все наши разработки – препараты, разработанные специально для альтеров, с учетом особенностей их физиологии.

– Постойте, а при чем тут поведенческие реакции? – спросил Мастер.

– Вам доводилось бывать в спецпансионатах? – поинтересовался Селиванов.

– Да, – ответил Мастер, не вдаваясь в подробности.

– То есть вы в курсе, в каких условиях содержатся там альтеры?

– Мне это очень хорошо известно.

– В таком случае вы, конечно, понимаете, что в подобных условиях поведение человека или альтера не может не претерпевать серьезных изменений. – Сказав это, Селиванов тут же вскинул ладони, будто защищаясь от возможных упреков. – Я не хочу сказать, что условия эти слишком суровы. Но они разительно отличаются от тех, в каких обычно находятся люди. Я не беру в расчет затворников или отшельников, которые, в большинстве своем, страдают различными расстройствами психики. Речь идет о самых обычных людях.