Дикие Фейри

— Пожалуйста, Райдер. У меня сейчас нет времени что-то объяснять.

Белая комната вокруг нас внезапно растаяла и мы оказались в каменной камере. Райдер стоял у меня за спиной, он толкнул меня вниз и наклонил над холодным каменным столом.

Кандалы сомкнулись вокруг моих лодыжек и мои ноги были широко расставлены. Он скрепил мои запястья у основания позвоночника, связав их достаточно туго, чтобы причинить боль.

На мне было кожаное платье, которое приподнимало грудь и обтягивало фигуру, но под ним не было трусиков.

— Ты сама напросилась, — прорычал Райдер позади меня, схватив в охапку мои волосы.

Он врезался в меня, и я вскрикнула, когда он тем же движением толкнул меня на каменный стол.

Я прижалась лицом к шершавому камню, когда его хватка на моих волосах болезненно сжалась и он снова вошел в меня.

Я была полностью обездвиженной и находилась в его власти, он продолжал трахать меня так грубо, как только мог и я вскрикивала от удовольствия.

Между моими бедрами разлилось тепло, дыхание участилось, когда похоть иллюзии скользнула под мою кожу, а настоящее желание развернулось во мне, как зверь, умоляющий насытиться.

Я не пыталась бороться с тем, что он показывал мне, впитывая похоть и желание, которыми он питал меня, несмотря на то, что моя природа заставляла меня желать освободиться от уз, которые он наложил на мои конечности и бросить его на этот стол под меня.

— Достаточно, мистер Драконис! — голос мисс Найтшейд прорвался сквозь иллюзию и Райдер освободил меня от нее, его взгляд скользил по моему лицу, пока он упивался тем, что только что заставил меня почувствовать.

Моя рука все еще была прижата к его груди, и я придвинулась к нему ближе, так что нас разделяло всего несколько сантиметров. Он знал, что мне это понравилось, даже если я не призналась бы в этом вслух и самодовольный огонек в его глазах заставил меня захотеть сбить с него спесь.

— Это было весело, — поддразнила я низким голосом. — Но так шаблонно, тебе не кажется? Одеть меня в кожу и отвести в секс-темницу? В следующий раз тебе придется придумать что-нибудь получше.

Его губы дернулись от того, что, я могла поклясться, было забавой и я шагнула к нему, скользя пальцами по его груди, пока не коснулась его ремня и моя рука соскользнула с него. Я не пропустила, как его сердце подпрыгнуло под моей ладонью и жар, который он создал в моем нутре, усилился от мысли, что я так сильно на него повлияла.

Мисс Найтшейд вздохнула, когда я вошла в комнату, ее губы раздраженно скривились. — Он ушел и похоронил ваши эмоции под слоем похоти, — пожаловалась она.

— О? — невинно спросила я, сосредоточившись на том, что чувствовала в иллюзия и размышляя, действительно ли я могла позволить ему сделать это со мной. Не то чтобы был хоть какой-то шанс, пока он соблюдал условия сделки с Данте, но я должна была признать, что мне было любопытно то, что он мне показал. Я, конечно, не была покорной по своей природе, но, возможно, притвориться такой на час-другой было бы не совсем ужасно…

— Теперь вы думаете только о сексе, — раздраженно проворчала Найтшейд. — А я много думала о том, как мы можем справиться с вашим горем. Готовы ли вы вообще обсуждать сегодня своего отца?

Я быстро переключила свои мысли на Гарета, вспомнив, как он взъерошивал мои волосы и засыпал их блестками. Это чертовски раздражало, и я скучала по нему больше, чем могла выразить словами. Воспоминание сопровождалось всплеском боли и я на мгновение позволила себе почувствовать ее, чтобы она тоже почувствовала.

— Нет, — просто ответил я, и она кивнула, вбирая в себя нить печали.

Я подумала о том, как рука Райдера запутывалась в моих волосах, как крепкая хватка выдавала его собственное желание, показывая мне, как сильно он хотел сделать это со мной.

— О, ради любви к Луне, — проворчала Найтшейд. — Мне кажется, вы и так слишком много потакаете похоти, не заставляйте Василиска кормить вас ею еще больше!

— Я слишком много потакаю похоти? — спросила я.

— Да. Вы используете ее, чтобы помочь себе похоронить другие эмоции. Вы приучили себя не чувствовать боль своего горя слишком остро. Вы избегаете смотреть на нее. Но для того, чтобы сохранить это, вам нужно питать свое тело другими эмоциями, чтобы отвлечься. Радость трудно найти и еще труднее удержать перед лицом горя. Но похоть всепоглощающа, отдача своей плоти акту любви — это самый верный способ забыть свою боль. И я считаю, что вы слишком часто предаетесь этому.

— В мире есть вещи и похуже, — прокомментировала я, думая о том, что тело Райдера владеет моим. — Есть ли какая-нибудь причина, по которой вам пришлось перенести мой сеанс на сегодня, а не на завтра? — спросила я, просто чтобы было что сказать.

— Да ничего особенного, — пренебрежительно ответила она, но стук ее сердца заставил меня сесть немного прямее, потому что это была ложь.

— Значит, я менее важна, чем ничто? — спросила я со вздохом, как будто это было именно то, чего я ожидала от жизни, хотя мне было совершенно наплевать на то, считает ли она меня менее важной, чем осиная косточка, или нет.