Дикие грехи

– Эй, было реально круто, когда ты выбила из-под него стул, – ухмыляясь, произнёс Ричи. Очевидно, Николь примыкала к рядам женщин, которые пускали слюни на Роско, и это бесило Ричи.

– Что он сделал?

Тарин провела рукой по волосам, надеясь, что не выглядит напряжённой, какой себя ощущала.

– Ты же знаешь, как бывает у альфа-самок – они хотят убедиться, что самец их достоин. – Почувствовав похлопывание по плечу, Тарин оглянулась и увидела Калеба. – Роджер дал разрешение?

Калеб кивнул.

– Он ждёт у двери с ключом. Любит, когда кабинет заперт.

– Ладно, народ, давайте перенесём Эшли.

Тарин схватила сумочку Эшли, а Ричи и Калеб закинули руки Эшли себе на плечи и подняли её с кресла. Она никак не отреагировала, кроме слабого, хныкающего стона.

В окружении Николь и Шайи Тарин направилась к кабинету, освобождая дорогу для парней, несущих Эшли, чтобы они свободно прошли и не уронили её.

Через пять шагов Тарин столкнулась с привлекательной брюнеткой. Знакомой привлекательной брюнеткой. Всё в ней было фальшивкой: её грудь, пухлая верхняя губа, ресницы, ногти. Боже, даже длинные волосы не были натуральными – она явно носила накладные пряди.

Чёрт, она настолько вся была искусственной, что, наверное, где-то на её теле можно было найти ярлычок "Сделано в Китае". Тарин с удовольствием проигнорировала бы девушку, если бы та не повернулась и не уставилась на неё, произнеся ядовитым тоном:

– Так-так, уж не латентная ли это волчица.

Слушая чепуху Броди годами, Тарин могла лишь закатить глаза и вздохнуть.

– Нам каждый раз нужно через это проходить? Да, я латентна, смирись уже с этим.

– А разве тебе разрешено здесь быть? Это клуб для оборотней, а если подумать, ты к ним не относишься, так ведь?

Отметив, как громко Броди озвучивала очевидные факты и как близко стояла к печально известному альфе местной стаи соколов, меня осенило:

– О, устраиваешь шоу для большого плохого альфы. Уверена, его впечатлило, что тебе заткнула рот та, кого ты считаешь слабее себя.

Шайя фыркнула.

– Можно подумать, что она не усвоила урок несколько лет назад, когда ты надрала ей задницу на школьном выпускном.

Броди побагровела от унижения.

– В тот день у меня была мигрень.

– Уверен, так оно и было, – сухо заметил Калеб.

Снова вернув своё внимание к Тарин, Броди зло ухмыльнулась:

– Как там твой папочка? Ему также хорошо, как и прошлым вечером, когда я покинула его?

В голове Тарин зарычала волчица.

– Знаешь, однажды тебя хорошенько отделают и тебе понадобится исцеление, а мне ни черта не захочется этим заниматься.

– О, я задела тебя за живое?

– Ты действуешь мне на нервы, так сойдёт? Возможно, я тебя сейчас удивлю, Броди, но мир не вращается вокруг тебя. Мне нужно разобраться с большим дерьмом, а ещё помочь Эшли, так что проваливай.

Броди шагнула чуть ближе и надулась.

– Мне весело, а тебе разве нет, маленький уродец?

Со скоростью, которой Броди не ожидала, Тарин схватила её за волосы и дёрнула вниз, знакомя её голову со своим резко поднятым коленом.

Что-то хрустнуло – наверное, её нос. Тарин оттолкнула визжащую, ошеломлённую Броди в сторону и наблюдала за тем, как та неуклюже плюхнулась на задницу.

– Вот теперь и мне весело.

Игнорируя аплодисменты и крики – неужели все парни любят женские драки? – Тарин продолжила продвигаться к кабинету Роджера.

Роджер распахнул дверь и придержал её, ожидая, чтобы все вошли, а затем освободил письменный стол, на который парни аккуратно уложили Эшли.

Зная суть дела, Николь открыла окно, а потом встала у дальней стены вместе с Калебом, Шайей, Роджером и Ричи, давая пространство Тарин.

Она положила ладонь на лоб Эшли, и в тот же момент кожу просветили огоньки, выделяя участки, которым был нанесён самый большой вред наркотиками.

Одно свечение исходило от живота, подсвечивая розовое платье Эшли неоновым светом. Другое – от головы, мерцая под рыжей копной волос.

Тарин наклонилась и открыла рот Эшли, будто хотела сделать ей искусственное дыхание. Оказалось, не так уж далеко от истины.

Она прижалась ко рту Эшли и глубоко вдохнула, пока не ощутила ту мерзость, которую ожидала.

Когда она не могла больше вдыхать, то подняла голову и повернулась к окну, прежде чем выдохнуть всю мерзость из лёгких, которая со свистом вырывалась изо рта Тарин и была похожа на чёрные частицы, улетающие за окно.

Она повторяла эту процедуру снова и снова, пока живот и голова Эшли не перестали светиться, показывая, что вся мерзость, находящаяся внутри, исчезла. Затем Тарин попятилась, задыхаясь и немного ослабев.

– Она должна скоро проснуться.

Калеб усадил её в кожаное офисное кресло Роджера и вложил в руку бутылку воды.

Шайя тряхнула головой.

– Не важно сколько раз я видела, как ты это делаешь, меня всё равно это всегда поражает.

– Итак… ты извлекла наркотик из её организма? – спросил Роджер.

– Нет, – ответила Тарин. – Не могу это нормально объяснить, но процесс похож на извлечение какой-то мерзости.

– Например… дурман от наркотиков или слабость, или ранение?

Кивая, она ответила:

– Отчасти, да.