Дикие грехи

– Конечно же нет,- согласился Маркус,- Но она не пришла и не надавала нам словесных пинков под зад, а это на нее совсем не похоже.

– Стоит заметить, что она была сама не своя, – пожав плечами сказал Доминик.

– Но Тарин, должно быть, была крайне раздражена и обижена от одной только мысли о том, что мы думали, что она ничего не узнает о нашей слежке, – сказал Тао.

– Как ты думаешь, может она хотела преподать нам урок, что она далеко не глупая? – спросил Райан.

Внезапно все стало на свои места. Трей улыбнулся.

– Что-то вроде того. Она обвела нас вокруг пальца, и мы пустились по ложному следу. Я знаю, где она.

На их лицах застыло желание поскорее всё узнать:

– Где?.

– Она вернулась в пещеры. Готов биться об заклад. Она знала – если сделает так, чтоб мы подумали, что она пропала – мы выйдем ее искать.

– Покинем пещеры, оставив там лишь нескольких людей, – сказал Райан.

– И дадим ей то, чего она хотела, – закончил Трей. – Просто шанс побыть одной.

Он должен был признать – это был гениальный план. Тарин обыграла их, и обыграла отлично.

– Дерьмо, – выругался Трик. – Не могу поверить, что мы потратили несколько часов на поиски, а она все это время была дома. Ты уверен?

– Это на неё похоже, – сказал Маркус.

Как выяснилось именно так она и поступила, хотя сперва Трей задавался вопросом, а не ошибся ли он, поскольку её не было ни в кухне, ни в их спальне, ни в других комнатах.

Если бы он не уловил её запах в туннелях второго этажа, то подумал бы, что опять просчитался. Следуя за ним, он вскоре очутился снаружи одной из гостевых спален, не то, чтобы они были им нужны – у них никогда никто не останавливался погостить.

Изнутри не доносилось ни звука, но он был уверен, что она там. Медленно и тихо он повернул дверную ручку и открыл дверь. У него все сжалось в груди от увиденного.

Тарин лежала свернувшись на кровати, спящая, с высохшими слезами на покрасневших щеках. Несколько секунд спустя он увидел, что она что-то крепко обнимала.

Осторожно затворив дверь, он подкрался и понял, что это обувная коробка. Коробка, которая у нее уже долго, если судить по плохому состоянию картона. Преисполненный любопытства, он сел возле нее и осторожно взял когда-то белую, а теперь вылинявшую коробку из её обессиленных рук.

Когда он снял с неё крышку, у него в груди опять всё сжалось. Внутри было не что иное, как несущественные мелочи – такие, как мешочек со стеклянными шариками, большой блестящий камень, пластиковое похожее на обручальное кольцо, маленький плюшевый мишка и несколько самодельных открыток на Рождество и День Рождения, и другие безделушки. Но эти маленькие вещички были всем для Тарин, потому, что, очевидно, они или принадлежали её настоящей паре, либо же были ей им подарены.

Заметив маленькую книгу в бархатной обложке, он раскрыл её и понял, что, на самом деле, это был фотоальбом. Даже когда Тарин была маленькой девочкой, в её волосах было столько разных оттенков. Она выглядела пылкой и энергичной. Ребенок – несомненно Джои, как догадался Трей, был определенно одурманен ею. На каждой фотографии он стоял рядом, как бы стараясь защитить ее, обнимал, или держал за руку.

Трей не гордился уколом ревности, который он почувствовал от того, что маленький ребенок практически родился с правами на нее.

На последних двух страницах альбома были маленькие, заламинированные открытки. На одной было изображение ребенка, вместе с датой рождения и датой смерти, и короткой подписью "покойся с миром". Другая была фотографией женщины, очень похожей на Тарин. Ее мать – быстро понял он и заметил, что дата смерти совпадала с датой смерти ребенка. И потом его мозг зафиксировал кое-что еще. День рождения ее матери… он был бы сегодня.

Вот дерьмо. Он наклонил голову и сощурил глаза, когда до него все дошло.

Сегодня она оплакивала свою мать. Вероятно, внутри у неё всё разрывалось, от жуткой агонии, но вместо того, чтоб прийти к нему, своей паре, за любой поддержкой или просто, чтобы доверится ему, или поплакать на плече, она закрылась в себе.

Потому что она не чувствовала, что может прийти к нему, и, скорее всего, подумала, что он бы не хотел этого. И тогда позже, когда он, как ублюдок, отказался предоставить ей немного свободы, в которой она так нуждалась, она, наконец, нашла утешение.

Тот факт, что единственным местом, где она думала, что надет его, была коробка от обуви, наполненная воспоминаниями о ее умершей настоящей паре, был для Трея, как удар в живот. Удар, который он заслужил.

Чувство вины пронизывало его, когда он думал, каким болваном был по отношению к Тарин. Данте прав. Хотя их союз и был временным, это не значило, что Трей мог просто отказаться от девушки. Он стал ответственным за нее в ту секунду, когда заклеймил, но все что он делал – это пытался избежать ответственности, только потому, что его немного напугала реакция его волка и некоторые примитивные инстинкты.

Он закрылся от нее также, как и она от него сегодня.